знает, что боковые выходы заблокированы, — добавила она. — Он поднимется на крышу. Сосредоточьте команду там. Я загоню его туда или возьму до этого.
Она сунула руку под куртку и сняла защелку с пистолета с транквилизатором.
— Пэриш, ты пренебрегаешь моими приказами. Убирайся оттуда немедленно, или тебе грозит отстранение от работы!
Но адреналин взял верх, её сердце бешено колотилось, в горле пересохло.
Два года доказывая, что она более чем способная ищейка, ещё два года собирая материалы по делу Мэллоя, прежде чем окончательно возглавить расследование, двадцать месяцев напряженного планирования, и, наконец, дело дошло до этого — в последнюю минуту произошла плохо организованная стычка с целью его задержания. Но она ни за что не собиралась позволить ему ускользнуть сквозь пальцы, потому что если она это сделает, всё будет кончено. Теперь, когда он знал, что они вышли на него, он сгинет навсегда — покинет её юрисдикцию, уйдёт из её жизни.
И она не собиралась позволить этому случиться.
Не могла позволить этому случиться.
Сегодня вечером она, наконец, посмотрит Кейну Мэллою в эти мучительно жестокие, но в то же время манящие и соблазнительные темно-синие глаза, как и он сегодня вечером посмотрит прямо в её глаза. Эта мысль ужаснула и взволновала её, и обе эмоции усугубились шумом клуба. Ритмичная трансовая музыка заставляла её кровь биться быстрее, масса толпящихся, кружащихся тел наполняла комнату волнами, воздух был насыщен запахами сухого льда, дыма, алкоголя, пота.
Слишком много раз она смотрела в эти проницательные глаза на бумаге, глаза, обрамлённые густыми ресницами, такими же тёмными, как его коротко подстриженные волосы. Слишком много раз она зацикливалась на этом чувственном, мужественном рте, когда до раннего утра корпела над папками за столом, разбросав бумаги по гостиной своей крошечной квартирки — ещё одна ночь в одиночестве перед телевизором.
И слишком часто, когда темнота была всепоглощающей, когда дождь слегка барабанил по оконным стеклам, она ловила себя на том, что её мысли блуждают, гадая, на что была бы похожа их первая встреча. Иногда он посещал её во сне, когда её подсознание брало верх, и глубокие тёмные фантазии, которые она подавляла, давали волю чувствам. Временами она просыпалась покрытая бисеринками пота, а иногда пропитанная чувственным жаром.
Кейтлин переориентировалась и стала пробираться сквозь толпу, зная, что есть три выхода, которыми он мог воспользоваться, но только один вел на крышу.
Переполненная чувствами, со звоном в ушах, она ворвалась через двери в коридор. Громкость музыки медленно уменьшалась с увеличением расстояния, пока она шла вперёд сквозь толпившихся и сворачивала налево в более тусклый и изолированный коридор.
— Кейтлин, послушай меня, чёрт возьми! — скомандовал Макс, слабый треск подсказал ей, что глубина здания уже вызывает проблемы со связью. — Ты не можешь встретиться с ним один на один. Не встречайся с ним один на один.
— Это моё дело, Макс, — сказала она, все чувства были в полной боевой готовности.
Она осторожно оглянулась и затем снова оценила коридор впереди. Сунув руку в карман куртки, она вытащила свой пистолет, держа его наготове, заряженный достаточным количеством транквилизатора, чтобы вырубить четырех Больших белых акул, если она выпустит достаточно патронов.
— Я знаю, что делаю.
— Тебе лучше осознавать, что творишь, мать твою, Кейтлин, — предупредил Макс, его отчимский тон наконец-то взял верх над его ролью её босса. — Бровин и Морган заходят за тобой. Будь осторожна. Ты знаешь, как…
Треск перерос в жужжание, настолько пронзительное, что она была вынуждена вытащить наушник, ослабить защиту и на долю секунды занять боевую позицию.
Это всё, что потребовалось.
Он появился из-за её спины.
Его движения были быстрыми и точными: выхватив пистолет из её руки, он в то же мгновение прижал её лицом к стене. Её наушник упал на пол.
Она задержала дыхание, прижала ладони и колено к стене, готовясь оттолкнуться, но он прижался к ней своим твёрдым телом. Его мощь напомнила ей, что сила духа, которой она обладала, абсолютно не шла ни в какое сравнение с предположительно трёхсотлетним вампиром, рост которого был больше метр восемьдесят, и который прижал её к стене так же легко, как прижал бы лист бумаги. И когда она почувствовала, как дуло её собственного пистолета упирается ей под рёбра, она поняла, что все четыре дозы сильнодействующего транквилизатора, слишком сильного для человеческого организма, положат конец всему для неё.
Именно так.
Но вместо того, чтобы выстрелить, он коснулся мягкими губами её уха. Высокомерный изгиб этих соблазнительных губ так ясно запечатлелся в её сознании, как если бы он стоял к ней лицом. Он игриво хмыкнул, его низкий хриплый звук царапнул её кожу.
— Маленькая девочка, выполняющая мужскую работу, обречена закончить в слезах.
Кейтлин сжала кулаки. Бровин и Морган должны были находиться менее чем в минуте отсюда. Ей надо задержать его. Её инстинктом было попытаться протянуть руку назад и поймать его за запястье. Всё, что ей было нужно, это её пальцы на его пульсе, и она, наконец, узнала бы те тёмные уголки, до которых не мог добраться ни один эксперт, выудить информацию, в которой она так отчаянно нуждалась. Но она знала, что у неё не будет достаточно времени, чтобы ждать этого мучительно медленного сердцебиения вампира, даже если бы она была в состоянии добраться до него. Был только один способ провести с ним время, которое она хотела и в котором нуждалась.
— Кейн Мэллой, я задерживаю вас на основании раздела 3.4 Дисциплинарного положения о вампирах…
Он рассмеялся, глубоко, гортанно, отрывисто.
— Ты меня задерживаешь?
— По двадцати одному предполагаемому обвинению в преступлениях против представителей третьего вида, включая ваш собственный, по тридцати двум… против людей…
— Бредовая, как и безрассудная. Ты серьёзно лучшая, что у них есть?
— Всё кончено, Кейн.
— Ты дышишь слишком часто, чтобы быть убедительной, — подзадоривал он.
— Ты недостаточно дышишь, чтобы судить меня.
Он резко выдохнул. Паника пронзила её, когда он ловко расстегнул ремень, продетый в её джинсы. К своему отвращению, впервые за всё время операции слежения она оцепенела на месте.
Убить её? Да, конечно, эта мысль приходила ей в голову. Каким бы невероятным или сюрреалистичным это ни казалось, она знала, что это возможно. Но изнасилование?
Учитывая, что её коллеги вот-вот подойдут, даже у Кейна не хватило бы наглости попытаться сделать это за те минуты, может быть, даже секунды, которые у него оставались.
Но это был Кейн. И если бы он захотел оставить сообщение для ПКВ, мёртвая и осквернённая ищейка была бы звонком громким и ясным.
Тот факт,
