водной стихией, углублялся взором в таинственную даль. Там, еще более разогревая желание уйти в море, маячили, как игрушечные, корабли и суда.
Вскоре курсанты шустро шагали по малолюдной набережной и наперебой делились неиссякаемыми впечатлениями. Затем они единодушно решили держать курс в фотоателье. "Все, жизнь флотская началась", — мысленно радовался Семен, не зная и не подозревая, что пленившая его романтика — обманчива и что нынешнее неспокойное и мрачное море будет столь предзнаменующим.
Навстречу ребятам шли три девушки. Приблизившись, они одарили будущих "морских волков" улыбками. За ними следом, не спеша, брела женщина с букетом красных гвоздик. Никто и не догадывался, витая мыслями и мечтами в своей светлой реальности, зачем она несет цветы к грозным бурлящим и пенным валам. Да и привлекала внимание парней не столько она, сколько шедшая рядом симпатичная девушка, которая застенчиво опускала глаза. Тут порыв ветра сорвал с головы прекрасной незнакомки легкую светлую косынку и закружил над бетонкой. Ее ловко поймал Александр и подбежал к девушке. Та, робко взяв платок, засмущалась и еле слышно сказала:
— Спасибо…
Курсант и девушка встретились на какой-то миг чистыми, как брызги волны, взглядами и невольно задержали их. Для них словно остановилось время.
— Соня, поблагодарила парня и пошли, — одернула ее мать.
Девушка, завязывая непослушными руками косынку, засеменила по набережной, а Александр, словно окаменелый, стоял и смотрел ей вслед.
— Эй, друг, идем, а то ты еще влюбишься… а здесь в морском городе этого делать нельзя, все — гулящие, — сказал насмешливо один курсант.
— Ты язык свой прикуси и не бери всех под одну гребенку… — резко осадил его Семен, а обращаясь к Александру, добавил: — Девушка, по всему видно, скромная и хорошая.
— Да ну вас, ребята, — будто очнувшись, сказал Александр и продолжил путь.
Но сияющее неугасающим светом лицо выдавало его и невооруженным глазом было видно, что девушка зацепила сердечко курсанта. Семен, поглядывая на Александра, невольно загрустил. "Оля, как же я тебя люблю, — переносясь мысленно в родное село, размышлял он. — Ничего, я отучусь в мореходке, отслужу военную службу, ты закончишь школу, и мы уже никогда не расстанемся. Ты будешь ждать меня с моря…" Утешив себя размышлениями о счастливом грядущем, Семен вернулся в действительность. Он восхищался своей флотской формой. Ему казалось, что все прохожие только и делают, что любуются им — бравым "мореманом".
3
Вчерашние выпускники школ снова сели за парты в необычных классах мореходки, где, создавая судовую атмосферу, стояли гирокомпасы, висели тросы, связанные морскими узлами, пестрели флаги расцвечивания… По-своему приобщало к флотской жизни обустройство жилого корпуса. Семен, которого назначили старостой группы, жил в числе шестнадцати человек в кубрике, напоминавшем корабельный своими двухъярусными койками. В нем и давно не крашенный пол назывался величаво — палубой. Даже получивший лишний наряд курсант вовсе не считал, что драить палубу унизительно. Наоборот, швабра в руках слыла престижным атрибутом в профессиональном становлении настоящих матросов. Каждый хотел быстрее освоить морскую науку и практику, чтобы попасть на престижное судно — вроде огромного круизного теплохода.
Окрыленный добрыми надеждами, Семен тихим погожим вечером расположился на скамейке в спортивном городке и писал письмо Оле. К нему неожиданно подсел Александр.
— Хочу с тобой, Сема, поделиться радостью, тебе можно, — тихо, озираясь, сказал он. — Я нашел эту девушку с набережной — Соню. Я не думал, что так может быть. Стою рядом с ней и не могу насмотреться, такое испытываю… — Александр никак не мог подобрать нужные слова.
— Я тебя очень хорошо понимаю, братуха, — с душевной искренностью и теплотой сказал Семен.
— Ты мне как родной, Сема. Ты меня, как никто, понимаешь и поддерживаешь. Поэтому я говорю тебе это… Я ведь хочу по-настоящему. Если что-то и произойдет у нас когда-нибудь с Соней, то только после свадьбы.
— Молодец. Я так же решил… Иначе — это неправильно…
Александр, напоминая сияющего Ангела, поспешил на свидание с Соней.
Вечерело. Юноша и девушка, взявшись за руки, шли по безлюдной набережной, затем по пустынному берегу. Они всматривались в таинственную синюю морскую даль и искренне верили, что их ждет такое же удивительное будущее.
— Саша… — остановившись и глядя парню в глаза, молвила Соня. — А правда, моя мама не права, когда говорит, что, мол, поматросит и бросит.
— Сонечка, — с внутренней тяжестью сказал Александр, — я понимаю беспокойство твоей мамы, хотя жил всю жизнь только с бабушкой. Я, поверь, одного и главного никогда не сделаю… Не позволю, чтобы ты жалела о знакомстве со мной и была несчастлива. Я скорее растворюсь в морской пучине, чем тебя обижу, — он невольно вздохнул.
— Я верю тебе, Саша, — произнесла с улыбкой девушка и зашагала с ним, любуясь живой изумительной картиной наступающего вечера.
— Соня, смотри, — Александр снова остановил девушку. — Видишь, — он свободной рукой указал на небосвод над морем, — какая яркая звезда зажглась.
— Я никогда не видела первую звезду, — призналась девушка. — Глаз не оторвать, — и сама засияла, как добрая небесная предвестница.
— Это нам подарок неба, пусть это будет наша звезда — звезда счастья.
— Я согласна, — засмеялась Соня.
А рядом о чем-то чудесном и сокровенном шептались волны…
Семен в это время при свете столбового фонаря дописывал письмо Оле. Он ей в который раз, только в новых красках, изложил, какое чудесное и безбрежное море, как в него уходят и возвращаются в гавань корабли и суда, как интересно изучать морские дисциплины. В завершение Семен, попав во власть нахлынувшей сентиментальности, пожаловался, что очень скучает и что ему снятся встречи с ней.
Шло время. Два друга постигали азы морского дела. В свободное время Семен писал Оле целые послания, перечитывал письма от нее, а Александр, как только получал увольнение, спешил к Соне.
Своим чередом подошли и зимние каникулы. Семен торопливо шагал с сумкой на вокзал, сияя от предвкушения встречи с Олей, а Александр следовал за ним, испытывая двоякие чувства: грусть от расставания с девушкой и радость от предстоящей встречи с родной бабушкой, которая с самого детства заменяла ему отца и мать.
4
Семен, сокращая путь, добрался до Шляхового с противоположной стороны села на колхозной попутке через поле, которое, как белое посеребренное солнцем море, простиралось до таинственных очертаний синего горизонта. Он впервые ощутил трепетную и услаждающую душу радость побывки на отчей земле. Курсант с восторгом рассматривал утопавшие в глубоком снегу черные неприглядные скелеты деревьев, вдыхал, к удивлению, приятный запах дыма, вьющегося над белыми крышами хат. А когда переступил
