— Твои игры меня не впечатляют. Уж Элиза бы точно не хотела, чтобы я убил кого-то.
— Верно. Она была добрым человеком. А ты? Добрый? Что, кроме страха, мешает тебе прикончить Кристиана?
— Как минимум нежелание идти у тебя на поводу. Если так хочешь, сам разбирайся. К тому же… Ты подаешь историю так, как выгодно тебе. Но, если ты весь такой праведный, что же сам не помог Элизе? Помог бы, забрал бы к себе. Глядишь, была бы жива. Да и, раз уж на то пошло, ты тело своего внука захватил. Иначе говоря, убил его.
— Так и было, — не стал он спорить.
— Это не красит тебя. Ты похлеще Кристиана будешь.
— Это действительно так. Что не отменяет моего желания убить его.
— Так сам и убивай. Выбирайся из тела и делай что хочешь.
— Может, так и сделаю. Но кто знает, как история сложится, — оскалился он. — Видишь ли, подходит срок для одного важного события, за которое и будет вестись борьба. Ты пока не понимаешь, о чём идёт речь, но я расскажу, не переживай. Причины у этой войны куда сложнее и глубже, чем кажется. И войска сидят у гор не только из-за пустых ночей.
— Старик, я давно научился справляться со своим любопытством. Придумай что-нибудь получше, если хочешь задеть меня, — развеселился я.
— Ты плохой лжец, — посмотрел он на меня серьезно. — А я мастер темного пути. Все твои эмоции и чувства для меня как открытая книга. Ты не хочешь верить в мой рассказ из-за упрямства. Но эта история легко проверяется. В конце концов, ты можешь задать вопрос и самому Кристиану.
— Если я его сын, он меня никогда не признает.
— Верно. Потому что ты угроза его светлому образу, в который так верят наивные люди. Те, кто не в курсе истинной подоплеки. Вот тебе ещё вопрос на подумать. Если Кристиан сильнейший, почему не он правит? У Герцога столько на него компромата, что хватит утопить. Но это незачем. Он потакает его слабостям и прикрывает. Кристиан может давать волю своим демонам, не опасаясь последствий.
— Если он такой плохой, то проще всего ему избавиться от меня.
— Тебя отпустили в горы, в пустую ночь. Одного, — засмеялся старик. Его этот разговор откровенно забавлял. — Сдохни ты здесь, не правда ли, это было бы удобно?
Дерьмовенько… Если всё так, то моё положение совсем другое. Не такое, каким я его видел.
Проклятый старик. Поселил во мне сомнения.
— Ты злишься, но разве у твоего народа невежество не является грехом?
— А ты, значит, уничтожаешь это невежество, — зло процедил я.
— Именно так. Разве ты не заметил, как моё влияние усиливало тебя? Или всерьез думал, что все достижения — исключительно твоя заслуга?
В качестве демонстрации старик повёл рукой и создал образ моего энергетического тела. Ядра внутри него тоже были. А ещё тень самого старика, что просачивалась внутрь и была связана сразу со всем.
— Это не помощь, а паразитирование, — ответил я.
— Тем выгоднее тебе помочь мне выбраться.
— Насчет того, чтобы найти тебе тело, ещё можно подумать. Но обойдемся без убийств.
— Как же ты тогда собираешься искать тело? На рынке? — придавил меня взглядом Герцог.
Пусть давит, сколько хочет.
— Сейчас ты решил тянуть время, — поскучнел старик. — Но просто уйти я тебе не могу позволить. Нужно договориться и кое-что сделать.
— Что же?
— Усилить тебя, бестолочь. Чем сильнее ты вернешься, чем полезнее станешь, тем меньше шансов, что Кристиан захочет избавиться от тебя раньше времени.
— Ущербная логика. Польза подразумевает, что меня будут использовать, а значит, и посылать в опасные места.
— Верно, но чем больше силы, тем выше шансов выжить.
И не поспоришь ведь.
— Тогда что ты предлагаешь? — всё же спросил я.
Старик прав. Прямо сейчас я не хочу с ним драться, но и давать какие-то обещания тоже. Он это понимает и, кажется, долго удерживать здесь не собирается.
Опасный противник. Хотя бы потому, что досконально меня знает и читает мысли.
Эту битву он выиграл. Победит ли в нашей войне — посмотрим.
— Мы друг другу не враги, — спокойно возразил старик. — Твоя ненависть ко мне связана со страхом и с тем, что рассказывала Кая. Дети часто видят родителей искаженно.
— Хочешь сказать, что был хорошим отцом?
— Она выжила. Стала сильной. Разве этого мало?
— Любовь и забота, видимо, не твоя сильная сторона.
— Чем я отличаюсь от твоей матери? — заглянул он мне в глаза. — Ты её боготворил, ну и что толку? Из-за твоей слабости выжил только ты, но не она.
— Заткнись, — прорычал я.
— Весь этот разговор, твои сомнения по поводу Кристиана — это пустое, — не обратил он на мою злость внимания. — У меня есть кое-что, что изменит твоё отношение.
— Не пытайся подкупить меня, старик.
— Мы оба знаем, что уже купил. С потрохами. Потому что я могу тебе рассказать, что такое настоящее знание.
Меня обдало жаром. Это было не просто слово. Оно вибрировало, и казалось, что я его даже расслышать полностью не смог. Но то, сколько силы в него было вложено, заставляло почувствовать себя ничтожно слабым.
Старик говорил не про информацию. Не про учение. Не про знание. Нет, он говорил именно про ЗНАНИЕ. Истинное и абсолютное.
Звучащая в нём сила манила обещанием, что я смогу приблизиться к своей цели. Отомстить за маму.
И что-то я уже не уверен, что не буду плясать под дудку старика. Если он и правда предложит что-то ценное, то… В конце концов, Кристиан мне никто.
Глава 2. Возвращение
Очнулся я на том же месте, в ущелье, рядом с Резано. Ровным счетом ничего не изменилось. Разве что солнце скрылось и наступил вечер. Ещё не темная ночь, но скоро и она придёт.
Мышцы затекли, раны тихонечко ныли, а сам я промерз так, что зубами застучал, стоило очнуться. Кажется, в горах прошёл дождь, пока я в отключке валялся. Иначе как объяснить, почему обнаружил себя в луже. Да и Резано притопило. Не дело это. Надо исправлять.
— Эй! — пнул я Резано ногой. — Хватит дрыхнуть!
— А?! — дернулся парень.
— Просыпайся, говорю. Не шуми только. А то мало ли кто рядом ходит. Могут и услышать.
Резано приподнялся и сел. Недоуменно уставился на отсутствующую руку. Скосил взгляд и нашёл то, что сам себе и отрубил. Руку, в смысле. Мы её с собой прихватили, и она недалеко лежала, в грязи и воде. Лично я не видел смысла её тащить. Очевидно же, что с ней ничего не сделать. Рука успела почернеть и выглядела так, будто её от протухшего трупа оторвали.
