ликовали. «ДНК-мутанты», в которых «плохие» гены были заменены на «хорошие», позаимствованные у необычных животных, уже создавались, и их внедрение во взрослый организм оставалось лишь вопросом нескольких лет, максимум, десятилетий.
Как из рога изобилия посыпались открытия и публикации о них. Биотехнологи и врачи обещали в кратчайшее время найти способы лечения рака, СПИДа и постепенно вообще всех ранее неизлечимых или плохо излечимых болезней. Сделать человека если не бессмертным, то, по крайней мере, до глубокой старости молодым – как мутировавшую пустынную подземную мышь, голого землекопа. Обещали инвалидам отращивать потерянные конечности и внутренние органы – как у вечной личинки аксолотля. И, наконец, решить проблему смерти, внедрив ген медузы Turritopsis Nutricula, способной перерождаться вновь и вновь, чтобы дать эту возможность и человеческим клеткам.
Но внезапно количество таких публикаций стало резко сокращаться, а потом, спустя десять лет после первого открытия, они прекратились совсем. При этом стало известно, что крупнейшие частные клиники предлагают самым богатым людям за пару десятков миллионов пройти курс терапии, приводящей к бессмертию. Вышло так, что, решив проблему смерти, виднейшие специалисты сначала сами обрели бессмертие, а затем поняли, что даровать его всем подряд они не могут. История примерно такая же, как с открытием ядерной энергии. И, словно в насмешку над многосотлетними теориями заговора, этот заговор учёных претворился в жизнь.
Постепенно заговор бессмертных биотехнологов превратился в принципе в заговор бессмертных, которыми стали практически все миллионеры. Встал вопрос неделимости наследства, потому что одно дело готовиться к смерти и разделить все деньги между потомками, а совсем другое – когда ты умирать не собираешься и менять образ жизни – тоже. К бессмертным учёным (их уже в общем числе бессмертных осталась жалкая кучка) и миллионерам присоединились бессмертные диктаторы, которых становилось всё больше, потому что бессмертные миллионеры в окружении до того вполне себе демократических лидеров нуждались в железных гарантиях. А железные гарантии могли дать только свои люди на постах президентов, премьер-министров, глав спецслужб и полиции. Заговор оброс вполне реальными экономическими и политическими связями и стал совершенно неуправляемым любым обществом или сообществом, кроме единственного – сообщества самих бессмертных.
Это длилось около двадцати лет, пока обществу, до того представлявшему себя свободным, не стало очевидным расслоение не просто материальное или, если хотите, классовое, но и вечное. Всё те же бессменные главы корпораций, бессменные лидеры наций… Это стало не то чтобы раздражать, нет. Это вводило людей в отчаяние.
И бессмертных стали убивать. Потому что медузу нутрикулу можно убить. Только так регулируется её численность в водах.
Бессмертные заперлись в крепостях. Сначала это были элитные охраняемые клубные посёлки, но потом они обросли стенами, рядами колючей проволоки, взводами охраны с вооружением вплоть до танков. Все клиники бессмертия переехали туда же, оставив «во внешнем мире» лишь свои представительства для новых клиентов.
Только главы корпораций и правительств были вынуждены маскироваться под смертных. Но и их стали постепенно разоблачать. Они мимикрировали – наносили старящий грим, кашляли прилюдно и хромали. Но нет-нет, да кого-нибудь ловили в бассейне или на пляже в молодом теле. Появился новый «Молот ведьм» – как распознать бессмертного. И кого-то даже жгли. Среди бессмертных вошло в традицию менять глав организаций и государств каждые десять-пятнадцать лет – некоторые при этом имитировали смерть. Но ощущение, что это может плохо кончиться, всё нарастало.
– Конечно же, вы не убийца. Убийца я, – мужчина тоскливо посмотрел на пирожное, что несли к соседнему столику, видимо, держать себя в форме было тяжело.
Виктория опять заплакала. Сначала тихонько, всхлипывая и засасывая ноздрями стекающие из глаз капли, а потом уже всерьёз, по-детски.
– Убийство это ужасно, я понимаю. Но… Но должны же люди умирать! Так всегда было, так положено! А тем более…
– Тем более деньги надо делить?
– Вы думаете, я такая меркантильная, да? – рыдания усилились.
– Да я понял вашу ситуацию, не об этом речь! – мужчина впервые вышел из себя. – Я в целом. Ресурсы планеты не бесконечны, а люди приобрели возможность быть вечными. Потребление растёт – и людям нужно больше металлов, дерева, пластика, электроэнергии, еды. Самое главное – еды. Бессмертные довольно быстро поняли эту проблему, благо, поначалу среди них были только большие учёные. Но отказаться от своего бессмертия они не смогли. И от жажды наживы, которая так и текла им в руки в связи с этим открытием – тоже, к сожалению. Человечество уже достигло численности в десять миллиардов, совершенствование медицины и рост уровня жизни и без того грозили приростом на миллиард в каждое десятилетие, а если ещё «включить» бессмертие…
Мужчина начал задыхаться от возмущения, он глотнул остатки своего кофе, там было мало, и он бесцеремонно допил кофе собеседницы. Она и бровью не повела.
– Я недавно читал книгу про учение русского философа Николая Фёдорова, которое назвали «космизмом». Его идеями вдохновлялся Циолковский, когда разрабатывал теорию космонавтики. А в центре там, у Фёдорова, совсем не космос и его освоение – это лишь последствие обретения людьми бессмертия. Именно о бессмертии его учение! Он тоже быстро понял, что человечество, победившее смерть, просто не поместится на Земле, поэтому ему необходимо осваивать новые планеты. Представьте себе – больше ста пятидесяти лет назад люди уже задумывались об этом. А мы по-прежнему дальше Марса не летаем, у нас нет запасных аэродромов! Бессмертие появилось раньше, чем должно было. Оно убьёт нас, вернёт в тёмные времена войны всех против всех. Им надо было, поняв, какой ящик Пандоры открыли, быстренько захлопнуть его обратно. Но они решили иначе: создать касту бессмертных настолько малую, чтобы это не сказалось кардинально на популяции. А кто будет отсекать «чистых» от «нечистых», определять, имеет ли право на бессмертие тот или иной человек? Нашли самый простой ответ: рынок будет определять. У кого есть огромное состояние – тот и достоин вечной жизни. Но богатый – не значит хороший! Среди них полно ублюдков. Слава богу, обретя бессмертие, они хоть предпочитают не размножаться…
– Да, я вот тоже думала – почему бабушка, обретя вечную молодость, не рожает ещё детей? У нас женщины в нескольких поколениях мечтали о мальчике…
– А зачем ей? Рождение детей – это и есть функция бессмертия, заложенная в нас. Вечность человечества – в размножении, в воспитании потомства, каждое поколение которого должно становится всё умнее и лучше. А если они сами стали бессмертными, эта функция их больше не интересует. Кроме того… Вы ведь сказали, что не общаетесь со своей бабушкой уже лет пятнадцать?
– Да, так и есть.
– А почему, можно поинтересоваться? Она
