его тело, чтобы никто не нашел.
Я учел все, кроме девушки. Она оказалась тем поворотом, которого я не ожидал.
— Не можем же мы бросить ее на обочине дороги, — сказал Эш. — Она видела нас и слышала твое имя.
Это была правда. У меня были друзья в полиции, но они не смогут решить это. Особенно, если она попадет в СМИ. Там любили красивых, сломленных девушек. А дочь Шамуса с ее огромными зелеными глазами, веснушками и длинными блондинистыми волосами — была бы идеальным кандидатом.
Более того, если мы ее бросим, она останется один на один с волками.
— Слишком молода, чтобы оставить ее на произвол судьбы, — я провел рукой по волосам. — Сомневаюсь, что у этого ублюдка были какие-то сбережения. Она была бы в полной заднице, даже если бы не пришли люди, чтобы забрать долги Шамуса.
Но они пришли бы. С радостью. Жаждущие получить свою долю от красивой, сломленной девушки.
Я слишком хорошо знал, каково это — страдать за грехи отца. И я не собирался оставлять ее разбираться с этой чертовщиной Шамуса.
— Итак, ты оставишь ее, — предположил Эш, в его тоне не было ни вопроса, ни осуждения.
— Да, я ее оставлю.
Джульетта
Вот так я могла бы спать двадцать часов.
Все еще полусонная, я держала глаза закрытыми, потягиваясь и переворачиваясь, прежде чем зарыться в подушки и одеяло. Наверное, я была еще более измотана, чем обычно, потому что вместо плоской подушки с ее протертой наволочкой и грубого матраса со сломанными пружинами мне казалось, что я сплю на облаке. Чистом, свежем и пышном.
И именно это меня разбудило. Потому что в моей жизни не было ничего ни чистого, ни свежего, ни пышного.
Мое сознание стремительно понеслось ввысь, воспоминания замелькали в мозгу, как сцены из фильма ужасов.
Мой отец был мертв.
Застрелен.
Убит.
Меня похитили. И накачали наркотиками?
Эта мысль мгновенно заставила меня сесть. Я все еще была в своей одежде, но ничего не чувствовала. Не было ни болей, ни ломоты, которые превратили бы это из кошмара в ад на земле.
Я вскочила с кровати и, оглядывая комнату в поисках выхода, стала искать его. Найдя три двери, я попыталась зайти в ближайшую, но она вела в ванную. Вторая дверь вела в гардеробную.
Посмотрим, что за дверью номер три.
Я судорожно повернула ручку последней двери, но вместо коридора она вела в другую комнату. На противоположной стороне была еще одна дверь, я подбежала к ней и дернула за ручку.
Ничего.
Паника охватила меня, и я снова, и снова стучала кулаком в дверь.
— Выпустите меня! Выпустите меня отсюда!
Никто не приходил.
Я прижалась ухом к толстому дереву, надеясь услышать голоса или движение, но все было тихо.
Хорошо.
Ладно, мне нужен план.
Во-первых, мне нужно оружие. Потом — выход. Затем я бы смылась отсюда как можно быстрее. После…
Ну, с этим я разберусь.
Я повернулась назад, чтобы тщательнее обыскать спальню.
“Тото4, у меня такое чувство, что мы больше не в Канзасе. Нет ничего лучше, чем быть дома.”
И это место определенно не похоже на дом.
Моя настоящая спальня была размером с чулан, да и то небольшой. В ней едва помещалась моя двуспальная кровать, а сломанный комод мне пришлось хранить в ванной. Стены были выцветшего желтого цвета, в пятнах и, скорее всего, в свинце. Ковер цвета ржавчины был истерт, на нем остались следы и пятна — общая черта для всего дома.
Там, где я нахожусь, все было с точностью до наоборот.
Комната оказалась огромной. Больше, чем наша гостиная и кухня вместе взятые. Стены были красивого серо-голубого цвета, без выцветов и пятен. Белая кровать на четырех столбиках была огромных размеров, заваленная пухлыми подушками и плюшевым покрывалом того же цвета, что и стены.
В комнате стоял белый шкаф, две прикроватные тумбочки и длинная скамья перед кроватью.
У нас дома мебель никогда не сочеталась — даже два предмета, не говоря уже о целой комнате. Все это были дешевые находки из магазинов или еще более дешевые вещи с рынка.
Я проверила шкаф и ящики прикроватных тумбочек, но они были пусты. Обыскав ванную комнату, я надеялась найти бритву, дезодорант или даже вантуз, но ничего не было.
Я попыталась открыть тонированное окно, но оно не поддавалось.
Проклятье.
Вернувшись в спальню, я решила попробовать открыть другое окно, которое находилось за кроватью. Встав на мягкий матрас, я отодвинула бледно-голубые шторы в сторону, насколько это было возможно, так как изголовье кровати мешало.
Огороженный двор — если его вообще можно было так назвать — простирался далеко и был заполнен большим количеством растений, чем я когда-либо видела в Вегасе, за исключением садов у казино. Они были здоровыми и живыми, чего трудно добиться в условиях сухой жары. Сбоку, среди зелени, виднелась часть бассейна. За высоким деревянным забором виднелись красивые деревья и горы, создавая великолепный фон для живописного пейзажа.
Это было похоже на что-то из журнала.
На самом деле, это было похоже на роскошный курорт.
Я в отеле. В этом есть смысл.
Вроде как.
Помимо вопроса о том, почему я здесь, это имеет смысл.
Я попробовала открыть эти окна и не удивилась, когда они оказались заперты. Я могла бы разбить одно из них, но, поранившись о стекло, я стала бы еще более уязвимой. Не говоря уже о том, что я находилась на втором этаже. Прыжок почти наверняка привел бы к перелому кости или чему-нибудь похуже.
Вернувшись в гостиную, я проверила каждый сантиметр, как будто от этого зависела моя жизнь, потому что я была уверена, что так оно и есть. Она была такого же размера, как и спальня, но оформлена более скудно. Мягкий диван стоял напротив телевизора, висящего на стене, перед которым находился длинный журнальный столик. Но это было все. Ни стола, ни стула. Ни мини-холодильника. Ни блокнота с логотипом, ни ручки. Не было и телефона, висящего на стене, — обязательного атрибута всех гостиничных номеров. Или, по крайней, мере всех мотельных номеров, в которых останавливались мой отец и я.
На меня нахлынули эмоции, с которыми я не хотела сталкиваться, поэтому я их сдержала.
Я должна была быть умной.
Если уж на то пошло, Шамус научил меня выживанию.
Здесь не было окон, и только две двери — одна в спальню и запертая. Я осмотрела запертую ручку в поисках незаметной защелки, но ее не было.
Хотя обычно замки в
