мам!
– Что «мам»? – взорвалась она. – Что? Ты хоть примерно понимаешь, что такое брак? Семья? Или для тебя это всё глупости?
– Да какие глупости? Ну о чём ты? – я встал, подошёл к ней, положил руки ей на плечи, но она строптиво отшатнулась.
Я чуть не засмеялся, подумав, что Регина вела себя почти точь-в-точь, когда ей что-то не нравилось.
– О том, – сказала мама, – что жену не выбирают, тыча пальцем в толпу.
– Мама, да как ты не понимаешь, Регина необыкновенная! Ты просто не знаешь её – пока! Но как только вы познакомитесь, – поспешил добавить я, пока снова не посыпались упрёки, – ты поддержишь моё решение, я уверен.
Весь мамин скепсис вырвался в один зловещий фырчок.
– Мама, – я обнял её, и в этот раз она не отпрянула. – Если я сейчас не женюсь на Регине, то уже никогда ни на ком не женюсь.
– Ой, ну какой ты ещё глупый, – скривилась мама. – С чего ты взял такой бред?
– С того, что я даже представить себя не могу с другой девушкой.
Мама последний раз затянулась почти погасшей сигаретой и затушила её о краешек блюдца, на котором лежали обрезанные кончики морковки.
– Значит так, – сказала она. – Слушай моё родительское слово.
Я сел перед ней на табуретку, всё ещё улыбаясь, как идиот.
– Сегодня же твоя невеста приходит к нам на ужин.
– Хорошо, – тут же отозвался я, но мама сделала жест рукой, чтобы я заткнулся – она ещё не закончила. – Свадьбу вы сыграете следующим летом.
– Нет! – вскочил я с места. – Мы хотим сыграть её в июле!
– В июле, – мама размеренно закивала. – Только следующего года.
– Нет, мам, так не пойдёт.
Но мама была непреклонна, как железная дверь.
– Это моё родительское слово!
– Зачем нам ждать целый год? – выдохнул я, захлёбываясь от отчаяния.
– А что вам ждать? – словно бы удивилась мама. – Это же настоящая любовь. Так чего вам бояться?
Действительно. Чего бояться, если это всё равно навсегда?
И тем не менее, я боялся. Боялся, что Регина передумает. Или, что ещё хуже, – она сочтёт меня пустословом. Я ведь уже сделал предложение. Уже пообещал, что мы женимся через месяц.
– К чему это всё, мам?
– К тому, что я так решила. А я твоя мать.
– И что? Не дашь своего благословения? – хмыкнул я.
– Не дам.
Я возвёл очи небо.
– Господи! Это ведь даже не прошлый век, а позапрошлый. Ты ещё у неё приданое потребуй.
– И потребую. Кто, кстати, у твоей Регины родители?
– Отец инженер, а мать кем-то в школе работает.
– Кем-то в школе, – усмехнулась мама. – Хорош зятёк. Хоть как зовут её знаешь?
– Знаю! Надежда Михайловна. И она учитель.
– Логично, раз она кто-то в школе… А по какому предмету?
– По истории.
Разумеется, я сказал первое, что пришло в голову. В такой ситуации всё равно, что говорить. Главное – уверенно.
Мама вздохнула.
– Сегодня в шесть я вас жду.
– Мы придём, – пообещал я, всё же надеясь, что переговоры не закончились. – А насчёт заявления…
– Через год, – с видом привыкшего бюрократа отрезала мама.
– Ну, мам! Год меня тут жди, год из армии. Да зачем я ей такой буду нужен?
– А зачем она тебе, если не умеет ждать? Погоди! – по лицу мамы пробежала тень неподдельного ужаса. – Вот я дура! Просто идиотка! Долго же до меня доходило. Ну-ка, скажи мне честно, вы так торопитесь, потому что она?..
Мама не произнесла этого вслух, но сделала вполне понятное округлое движение рукой, от волнения перепутав и прожестикулировав где-то на уровне груди, а не живота.
– Нет! – поспешил успокоить я. – Конечно, нет, мам, ты чего? Мы женимся не потому, что… на нас давят обстоятельства! Мы просто друг друга любим. И всё.
Тут я не врал. Я точно знал, что Регина не беременна, потому что мы с ней ещё ни разу не занимались любовью. Пытались, но она боялась. В общем, долгая история…
Мама выдохнула весь воздух из лёгких и, как сдувшийся воздушный шар, опустилась на стул.
– Слава богу.
– Так что насчёт года, мам? – напомнил я. – Ты же это не взаправду?
Мама потёрла лицо, словно собирала с него невидимую паутину.
– Замучил ты меня, – сказала она. – Два месяца – это не срок, чтобы выбрать жену. Я категорически против этого всего. Категорически! Но если уж тебе так невмоготу, потерпите хотя бы полгода, – попросила она.
– И что? – спросил я. – Жениться зимой?
Мама устало пожала плечами.
– Да и пусть зимой. Почему нет?
– Так холодно зимой-то…
– Знаешь, лучше жениться зимой и не развестись, чем летом и…
***
Декабрь, как назло, выдался аномально холодным. Регина, чтобы выглядеть не хуже других невест, вырядилась в платье с коротенькой белой шубкой и летние туфельки.
– Ты заработаешь воспаление лёгких, – шепнул я, видя, как она ёжится у двери подъезда.
– Ну и пусть, – ответила она. – Зато я счастлива.
Я тоже был счастлив.
– Мне страшно, – призналась Регина, когда мы ехали в ЗАГС.
Машину вёл я.
– Передумала? – спросил я, пытаясь не показывать, как мне страшно услышать в ответ «да».
Это будет похлеще лобового столкновения с грузовиком.
– Нет, – ответила Регина, и я беззвучно выдохнул. – Просто… есть примета. Если уронить обручальное кольцо, брак распадётся. А у меня так дрожат руки, мне кажется, я его не удержу.
Она вытянула вперёд тонкие вздрагивающие пальчики. Я поймал их и поцеловал, не отрываясь от дороги.
– Не забивай себе голову, Региш. Роняй, что душе угодно, мы всё равно будем с тобой счастливы всю жизнь.
Регина улыбнулась и уткнулась лицом в маленький букет белых карликовых роз.
Мы ехали в ЗАГС вдвоём. Полгода назад я устроился на работу, надеялся скопить на свадьбу побольше денег, но мы с Региной подумали и решили, что лучше потратить их на свадебное путешествие, чем на то, чтобы весь вечер поить друзей и родственников.
Поэтому в бардачке лежали билеты на самолёт, а в багажнике наши чемоданы.
Моя мама и родители Регины поехали посмотреть на нашу роспись на одной машине. Несколько друзей, которые ни за что не согласились оставить нас в этот день в покое, тоже отправились в ЗАГС (думаю, если бы мы попросили их этого не делать, они бы все равно приехали).
У нас не было никаких выкупов, никаких благословений, никаких хлеб-солей и «нельзя видеть невесту до свадьбы». Мы проснулись – тогда мы с Региной уже жили вместе, – не удержались от утреннего секса, потом второпях собрались (я лично застегнул молнию на её подвенечном платье), чуть не забыли букет, но выехали
