П о л и н а. Я же не держу тебя.
П о с п е л о в. Еще бы!
Занавеска закрывается. Поспелов направляется к Горюновым. Вбегает К у з ь м а.
К у з ь м а. Федор Константинович!
П о с п е л о в. А, Кузьма… Чего это с кнутом?
К у з ь м а. Верно! Привычка, товарищ председатель.
П о с п е л о в. Ты что, пьян?
К у з ь м а. Есть маленько… Больше с горя, чем с радости. Коней я сдал.
П о с п е л о в. Завтра отчитаешься.
К у з ь м а. Поначалу-то я, конечно, того… А потом этого…
П о с п е л о в. Говори ясней!
К у з ь м а. Узнал, значит, куда коней! Надо прямо сказать, большое мы дело совершили! Помогли государству. А как же, верно? Мы должны всегда быть готовы!
П о с п е л о в. Зарапортовался.
К у з ь м а. Так что, выходит, у меня сегодня праздник!
П о с п е л о в. Раз праздник, гуляй!
К у з ь м а. Слушаюсь!
П о с п е л о в. Чудак ты!
К у з ь м а (встает, достает из-за пазухи квитанции). Все тут… (Читает.) Кобыла Марфа… жеребец Буян, мерин Лемех, все тут! Там все…
П о с п е л о в (забирает бумагу). Ничего, Кузьма, теперь механизатором станешь.
К у з ь м а. Федор Константинович, всех-то не надо бы, а? Кони больно хорошие были…
П о с п е л о в. Колбасы больше будет!
К у з ь м а. Какой такой колбасы?..
П о с п е л о в. Так ты куда коней сдал?
К у з ь м а. Государству…
П о с п е л о в. Верно, а для какой цели?
К у з ь м а. Я так думаю — для стройки.
П о с п е л о в. Значит, ты не знал…
К у з ь м а. Федор Константинович, чего-то ты недоговариваешь?
П о с п е л о в. Завтра договорим.
К у з ь м а. Нет уж! Сделай милость!
П о с п е л о в. На мясокомбинат они пойдут.
К у з ь м а. Кого?!
П о с п е л о в. Ничего, старик, я тебе получше работу найду. (Уходит.)
Кузьма стоит некоторое время неподвижно, потом идет к себе в избу. Гладит хомут.
Открываются занавески в доме Горюновых. За столом сидят гости, за спинами их ковер.
Г о р ю н о в. Жалко, жалко, что Полина Николаевна не пришла.
Г о р ю н о в а. Но уж на новоселье милости просим!
П о с п е л о в. А какие вам нужды в квартире?
Г о р ю н о в. Скажешь?!
Г о р ю н о в а. Что же, как воду носить да печь топить?
Г о р ю н о в. Неужели обидишь, Федор Константинович? Уж я ли не старался?!
Л и з а. Да уж ты старательный!
Г о р ю н о в а. Конечно! Если что надо, он у меня ночь не спит!
Г о р ю н о в. Дарья, говори меньше, а наливай больше!
П о с п е л о в. Ладно, поглядим! Бухгалтер ты у меня, Прокоп, хороший, не жалуюсь.
Г о р ю н о в. Что могу по силе-возможности!
П о с п е л о в. Больше мочь надо!
Г о р ю н о в. Под вашим руководством можно и больше!
Л и з а. Ой, да хватит вам говорить! Пьем, что ли?
П е т р. Успеешь…
Г о р ю н о в. Вы бы, Федор Константинович, словечко сказали. Уж так славно говорить вы умеете…
П о с п е л о в (встает). Я бываю крут, горяч, но кого люблю, того люблю! Если ты мне поможешь, я в сто раз больше сделаю! Прокоп молодец, он это понимает! Для кого я строю Рассказиху? Для вас! Живите, хорошо живите!
Все чокаются, выпивают. Подходит К у з ь м а с кнутом.
Л и з а. Ой, жить по-городскому начнем! Нам бы еще артистов каких сюда выписать.
П о с п е л о в. И артисты будут! Главное, чтоб за меня горой все!
Г о р ю н о в. Не сомневайтесь! В огонь и в воду.
П е т р. Куда там…
Г о р ю н о в а. Вот возьми его за рубль двадцать. Что же мы, обманем?
П е т р. Да я чо? Я ничо…
Л и з а. Ничо, так молчи!
К у з ь м а (зовет). Федор Константинович!
П о с п е л о в. Кто там?
Л и з а. А, Кузьма!
П о с п е л о в. Чего надо?
К у з ь м а. Поговорить.
П о с п е л о в. Я тебе что сказал? Завтра!
К у з ь м а. Невмоготу.
П о с п е л о в. Давай, да побыстрее!
К у з ь м а. Колбасы, говоришь, больше будет… (Неожиданно начинает полосовать бичом Поспелова.) От те колбаса! От те от Марфы, от Лемеха! На, жри, сатана!
П о с п е л о в. Уйди! Брось! Посажу!
К у з ь м а (бросает ему бич). Теперь сади…
Вбегает Н а д я.
Н а д я. Папка! Ты это чего, папка?
П о с п е л о в. Уведи его! Ну, Кузьма, получишь ты у меня квартиру!
К у з ь м а. На хрена мне твоя квартира! Ирод! Надюха, коней-то я на бойню свел!
Н а д я. Да ты что?
К у з ь м а. Откедова же я знал… (Кричит.) Я сорок пять лет за конями ходил! (Опершись о Надю, уходит.)
Поспелов идет за стол.
П о с п е л о в. Вот шпана… Как огнем ошпарил!
Л и з а (хохочет). Ой, и укатал он тебя! А? Это же Кузьма! Мухи не обидел, а тут?
П о с п е л о в. Дура!
П е т р. Осторожнее, председатель…
Г о р ю н о в а. А ты чего это на начальство пофыркиваешь?
П е т р. Чего… я ничего… Я так…
П о с п е л о в. Тебе-то уж лучше молчать!
Л и з а. А чего это так? Или у него рта нет? Кажись, я ему жена!
Г о р ю н о в. Ой, велика важность!
П о с п е л о в. Ну, Кузьма, погоди…
Г о р ю н о в. «Ромашки спрятались, поникли лютики!..»
Гости подхватывают песню, занавеска закрывается. Выходят Л и з а и П о с п е л о в. Садятся на лавочку. Из-за занавески выглядывает М о т р я.
П о с п е л о в. В квартиру новую переедешь, в ванной мыться будешь. Каждый день!
Л и з а. А у меня работа непыльная! Могу и не мыться!
П о с п е л о в (обнимает Лизу). Ух, зараза,
