бровки, нос картошкой. Такая баба как баба, село селом.
Мария прошла за ней по коридору и оказалась перед светло-коричневой деревянной дверью, на которой была табличка: «Долгопупов В. В., к. м. н., врач высшей категории». Провожатая, бейджик которой выдавал, что её зовут Надежда, коротко постучала, открыла дверь и пропустила посетительницу вперёд.
Долгопупов В. В. оказался чрезвычайно жилистым высоким мужчиной лет шестидесяти, с паучьими пальцами, бритой головой и крупными очками. Увидев женщину, он встал, показав рост под два метра, энергично пожал руку и жестом пригласил сесть. Мария обратила внимание, что у врача были странные липкие кисти — как будто бы вспотел сильно, хотя в кабинете было не жарко.
— Валентин Владимирович Долгопупов. Кандидат медицинских наук, врач высшей категории. Заведующий клиникой. Мария, можно к вам так обращаться?
— Да, конечно.
— Расскажите, пожалуйста, вашу историю. Всё, начиная с первых признаков болезни и заканчивая тем, как вы себя чувствуете. Нам важны все подробности.
Пока Смирнова подробно пересказывала последние три месяца своей жизни, заведующий клиникой не спускал глаз с неё, как будто сканируя лицо. Под конец встал, подошёл поближе, внимательно рассмотрел припухлость на шее, аккуратно прощупал её пальцами.
— Мария, будьте любезны встать и раздеться по пояс. Мне надо послушать ваши лёгкие и провести внешний осмотр.
Немного помедлив, женщина встала, положила сумочку на стул, сняла блузку. На бюстгальтере замялась, но ободряющий кивок и уверенный взгляд врача убедили её снять и эту деталь гардероба.
Валентин Владимирович неспеша обошёл пациентку по кругу, разглядывая формы. Грудь была средней величины, но ещё не отвисшая, со слегка смуглыми ареолами и небольшими сосками, под левой родинка. На ощупь мягкая, упругая, кожа нежная. Марии показалось, что врач её оценивает не только как медицинский сотрудник, но скорее как мужчина.
— Так-с, тут всё хорошо, метастазов нет. Ну-ка, глубокий вдох.
Врач приложил стетоскоп, прослушал лёгкие, попросив пару раз покашлять и глубоко выдохнуть. Затем прощупал линию позвоночника, пропальпировал живот.
— Так-с, понятно. Назначим вам для начала УЗИ брюшной полости — печень проверим и нижние отделы ЖКТ, там часто бывает. Грудь трогать не будем, всё хорошо. Почки ещё проверим. У вас, кстати, как с ними? Травмы, цистит, камни были? Болезненных ощущений при мочеиспускании нет?
— Нет, всё хорошо.
— Славно! Кровь у вас свежая, можно не сдавать. Моча тоже. Ещё менструируете — это хорошо... Травмы при родах были? Травмы позвоночника, грудной клетки, сотрясения?
Мария отрицательно покачала головой.
— Отлично! Так, тогда сейчас с Надеждой на УЗИ, это напротив. Завтра здесь к девяти утра — будут готовы результаты, я пока подберу препарат первой линии. Да, все медицинские документы оставьте Вере, она за стойкой регистрации сидит.
— Простите, а стоимость?
— Помилуйте, Мария! У меня частная клиника. Ну и, скажем так, не совсем зарегистрированная в российском правовом поле, если вы понимаете о чём я... Так что много я не беру — и только после результата. Но вы обязаны будете подписать документы, что отказываетесь от любых претензий. И полностью мне доверять — я часто использую методы традиционной медицины, о которых в большинстве своём Минздрав не знает... Согласны?
Женщина, помедлив, кивнула.
***
— Карагат, как успехи?
Вопрос застал злыдня за поеданием мармелада. Контрабандист улыбнулся, вытер платком вибрисы и кивнул гостю, указав взглядом на кресло.
— Август, порой мне кажется, что ты не наследный князь, а проходимец.
— Тебе не кажется. Ну так что там у тебя?
— А у тебя?
Картезиус улыбнулся. Злыдни были на редкость торгашной народностью, как будто их создали специально для роли скупщиков краденого, контрабанды и базаров. Тем не менее, договор есть договор — мужчина положил на стол визитку автодилера.
— Вот. Позвони после шести вечера — и уже ночью тебе её пригонят на пустырь. Только оплата переводом, и с человеческого счёта. Сергей не хочет вмешиваться в махинации больше дозволенного.
— Обижаешь! Всё будет в лучшем виде, чтоб меня кетер взял!
— Не каркай... Получилось? Свою часть я выполнил.
Карагат осклабился, быстро убрал визитку в карман атласной жилетки и прочистил горло.
— Ещё когда ни тебя лично, ни даже всей вашей службы не было и в помине, мы, злыдни, уже помогали людям. Библиотека Иоанна Грозного, золотые кони Батыя, шапка Мономаха. Нет того, что мы бы не нашли. Сам император Павел Первый благодарил нас за службу...
— Если мне не изменяет память, а она мне не изменяет, из дюжины коней вы отдали властям двух, да и то предварительно стянув рубины из глаз и заменив их гранатом. А вместо Копья Судьбы вы втюхали Францу-Иосифу рог нарвала...
— То были не мы, а полукровки из Австрии... Любишь же ты испортить момент, изверг. Вот, держи, сейчас буду пояснять.
Контрабандист вернул приятелю свёрток. Август первым делом проверил вес и пересчитал камни, некоторые просканировав квалитасом. Удостоверившись, что Карагат ничего не украл, мужчина кивнул своему собеседнику.
— Вечно нам никто не верит... А ведь я приглашал тебя на свадьбы: сначала свою, потом старших сыновей, даже дочери...
— А познакомились мы, когда ты попробовал снять с меня часы в трамвае.
— Ой всё! Я тогда был молод... Короче, что удалось узнать. Прибор этот — часть древнего механизма. Понятия не имею, какого, но все мои мастеровые клянутся, что точки и чёрточки на нём напоминают зазубрины ключа. Шесть рубинов, три изумруда, три сапфира. Примечательно — камни не гранили, а плавили, как делали в Вавилонии, и в металл их как будто запекли. Брейдос говорит, что он как ювелир готов ручаться: не обошлось без дыхания дракона, иначе бы не вышло. Да ты и сам полюбуйся, как оплавили.
Картезиус вздохнул.
— Подобное не стоит моей услуги.
— Жмот... Ладно, слушай дальше. Попробовали мы с ней похимичить — на ключе, назовём его так, лежит интересное заклятие. Если ты попытаешься его магически раскрыть, например, на пиктуру выложить — будет вспышка тёмной грозы. Как ты понимаешь, в лучше случае — слепота, а скорее всего — смерть, при этом для любой сущности, так что не получится обхитрить с помощью нелюди. Заклятие, кстати, свежее, девятнадцатый век. Смею предположить, что дело рук баварцев либо саксонцев — в тех краях это модно было лет двести назад.
— Занятно... Это всё?
Злыдень фыркнул.
— И как ты степень получил, с таким-то нравом? Нет, конечно. Узор не копируется ни химическим карандашом, ни копиркой, отражает лучи сканера, так что оцифровать
