во льду! – возмутился Дефорж. – А рынок в двух километрах отсюда.
Одинцов не отреагировал и продолжил орудовать острым ножом.
– Чёрную шкуру со слизью соскребаем, чтобы спинка стала чистой. Хвост полагается отрубить: он жёсткий, на конце игла… Это не едят. Теперь брюшко – вот так… – Он сделал разрез крест-накрест: поперёк и вниз до самого хвоста. – Все потроха в помойку, кроме печени. Она вкусная… Вообще у ската обычно только крылья жарят, а тушку или выбрасывают, или перемалывают с печенью в паштет, например. Но у нас тут почти полевые условия, блендера нет, зато едоков много, поэтому используем рыбу по максимуму…
Часть кулинарных ингредиентов привёз Дефорж, кое-что нашлось на кухне в бунгало. Из давленых зубчиков чеснока, густой сметаны, щепотки душистых трав, свежевыжатого лимонного сока и соевого соуса получился неплохой маринад.
– У ската нет костей, только хрящи. Как у осетра. За это его хозяйки любят. – Одинцов подмигнул Кларе и сделал на крыльях рыбины с обеих сторон по десятку надрезов от хребта до краёв. – Это чтобы маринад быстро и равномерно впитался.
Когда скат был обмазан, Одинцов сказал:
– Его бы теперь в холодильник на пару часов, но среди нас есть голодные… В советское время шутили, что китайцы утром сажают картошку, а вечером уже выкапывают. И когда их спрашивают: «Почему так быстро?» – отвечают: «Очень кушать хочется». Мы с вами в Индокитае. Сделаем по-местному, потерпим десять-пятнадцать минут.
Время ожидания компания скоротала за напитками и рассказом Дефоржа о тонкостях жизни в Таиланде: как вести себя с тайцами, как торговаться, куда съездить, на что стоит обратить внимание…
Одинцов припомнил Мунину бананы и отправил его к пальмам, которые росли поодаль, велев принести обломок ветки длиной ладони в две.
– Зачем? – спросил недовольный историк.
– Надо!
Мунин оставил на столе вино и поплёлся в рощу, а остальные затрепетали ноздрями, когда Одинцов пристроил на мангале здоровенного ската, втиснутого в решётку с зажимом.
– Жара не должно быть много, – сказал он Кларе. – Если можешь держать руку над решёткой пару секунд, значит, нормально. Рыба – продукт нежный. Готовится минут за пятнадцать. И переворачивать надо почаще.
Перевернув ската раза три-четыре, Одинцов смазал его с обеих сторон остатками маринада прямо через решётку. Мунин выполнил задание и глотал слюнки вместе с остальными: от мангала тянуло невозможно соблазнительным ароматом.
Одинцов быстро настругал пальмовую ветку на угли. Тлеющие стружки окутали рыбу сизым дымком.
– Подкоптить хочу немного, – объяснил Одинцов и ещё несколько раз перевернул решётку. Пятнадцать минут истекли, рыба была готова. Каждому досталась порция внушительных размеров.
– М-м-м… Объедение… – простонала Клара, отведав стряпню Одинцова, и Мунин поддакнул между большими глотками сухого вина:
– Угу… Фантастика… Можно, я завтра куплю ската и попробую повторить?
– Валяй, – разрешил Одинцов.
– Стоило бы добавить каперсов, – с видом парижского гурмана заметил Дефорж, – хотя и без них звезда «Мишлен» тебе обеспечена.
Одинцов ответил скромно:
– Я старался.
Со вчерашнего дня все только пили воду или сок и ели фрукты. Влажная тридцатиградусная жара не способствует аппетиту, но ближе к вечеру он появился. Перед закатом вся компания снова была сыта.
День прошёл без дождя. Голубовато-белёсое небо постепенно сделалось розовым, а в седьмом часу вечера солнце красной каплей стекло в сиреневые облака над горизонтом.
– Здесь рано темнеет, зато ночи длинные, – сказал Дефорж. – Хорошо сидеть вот так в приятной компании…
На закате сработала автоматика, и со столба между двумя бунгало засиял небольшой прожектор, который выхватил из густеющей тропической тьмы пятно пляжа с шезлонгами.
В зарослях застрекотали цикады. Ева и Клара отправились в свои апартаменты переодеваться. Мунин без понуканий Одинцова быстро прибрал на столе и ушёл вслед за Кларой. Одинцов и Дефорж расположились в шезлонгах со стаканами виски, глядя на ночной залив: уже не золото солнца на голубом, но серебро луны на чёрном.
Они были похожи – двое мускулистых поджарых мужчин в возрасте за пятьдесят, разве что у Одинцова седина коснулась только пряди в аккуратной короткой причёске и половины левой брови, а Дефорж поседел полностью и стригся под машинку.
Одинцов знал, что французский гость раньше служил старшим офицером в разведке и теперь сотрудничает с международным детективным агентством «Чёрный круг». Это высочайший уровень: среди учредителей агентства числятся бывшие министры нескольких стран и отставные руководители спецслужб. Контракты по миллиону евро для «Чёрного круга» в порядке вещей. Если Дефорж застрял в Бангкоке, значит, задача у него непростая. А если он разыскал компанию Одинцова – хотя пару недель назад они попрощались, чтобы никогда больше не встречаться, – значит, это зачем-то нужно «Чёрному кругу».
Во время лондонских приключений Дефорж выяснил, что только Клара путешествует под своим настоящим именем и со своим единственным паспортом гражданки Германии. Российские граждане Одинцов и Мунин пользовались паспортами Федерации Сент-Киттс и Невис, маленькой страны на Карибских островах. В дороге они играли роли отца и сына – Карла и Конрада Майкельсонов. У Евы, гражданки США, тоже был паспорт островной Федерации с другим именем. Компаньоны получили новые документы легальным путём – не придерёшься, но информация о том, кто есть кто, позволяла Дефоржу выследить компанию в любой точке мира.
– Зачем ты снова нас нашёл? – спросил Одинцов. – Про Философский камень мы рассказали всё, что могли. Дела с тобой закончили. Теперь просто отдыхаем и приходим в себя после Лондона. Специально улетели на край земли, а тут ты… со скатом. Что тебе нужно?
– Мне нужна помощь, – признался Дефорж и уточнил: – Мне нужна помощь срочно. Дай, пожалуйста, сигарету.
– Ты же не куришь, – удивился Одинцов.
– Чужие курю с удовольствием.
Когда Дефорж выудил сигарету из пачки, Одинцов протянул ему зажигалку.
– Это всё? Помощь можно считать оказанной?
– Не надейся. Дело действительно серьёзное, и я очень рассчитываю на твою троицу. Клара меня не интересует.
– Слава богу, – откликнулся Одинцов, – потому что Клара очень интересует моего друга. Нас не трое, нас четверо.
Француз не стал спорить.
– Хорошо, трое с хвостиком, – прикурив, кивнул он, и Одинцов мысленно снова проклял Мунина с его шуточкой о двадцать пятом августа.
Их троица становилась похожей на число пи, когда кто-то четвёртый играл роль иррационального хвостика – набора цифр после запятой, превращавшего простую тройку в бесконечную дробь, которая лежит в основе мироздания. Дефорж угадал: сейчас эта роль досталась Кларе…
…а магия числа пи чудесным образом помогала Одинцову, Еве и Мунину разгадывать многовековые тайны и выпутываться из безнадёжных передряг. Одинцов не верил в чудеса, но за последние полгода такого насмотрелся, что перестал иронизировать на эту тему.
Француз глотнул из стакана и затянулся сигаретой.
– Давай вспомним, что было в Лондоне…
Всего пару недель назад он познакомился с компанией Одинцова и
