камень. Фрэнсис видел страшные сны чаще, чем Андреа. Один сон повторялся вновь и вновь. Он снился и Андреа, и тогда девочка отчетливо чувствовала все то же, что и Фрэнсис, и от этого мурашки бежали по коже, словно она была в этом кошмарном сне вместе с братом.
Как только Андреа вошла в лес, яркий лунный свет указал ей путь, хотя она справилась бы и без него, потому что знала эту дорогу наизусть. Тропинка, петляя, должна привести ее по кругу обратно к дому. Но вначале, минуя овраги и заросли деревьев, Андреа оказалась на полянке, где днем на солнце отдыхают олени.
Воздух вокруг нее гудел, словно наполненный электрическими зарядами, как будто в любой момент могла ударить молния, хотя небо было безоблачным. Серебристые отблески лунного света трепетали на оставшихся на деревьях листьях. Лес был окутан атмосферой таинственности и печали, в воздухе витал сладковатый запах, как от маминой коробки с темным шоколадом.
Андреа сделала глубокий вдох, наполняя себя спокойствием леса, погружающегося в ночные сумерки. Стук ее сердца, бег мыслей и движения начали замедляться, пока она не стала такой же спокойной, как звезды, повисшие над ее головой.
Андреа спрыгнула с велосипеда и поставила его на выдвижную опору. Затем она окинула взглядом лес вокруг, задержавшись на столпе мягкого света. Луна теперь освещала корявое старое дерево рядом с тропинкой, бугристое и широкое от прожитых лет. Его узловатые ветви загибались вверх, напоминая тянущиеся к небу пальцы, а на похожем на запястье стволе висел обрывок листа бумаги, трепеща на ветру, словно желая вырваться на волю.
Свежеопавшие листья шуршали под кроссовками Андреа, когда она направлялась к дереву. В ее памяти всплыли листовки о розыске брата. Они были расклеены по всему городу в течение нескольких часов после того, как он исчез, и висели на рекламных столбах и витринах магазинов. Его фотографию показывали в вечерних новостях и на поисковых сайтах в интернете под заголовком «Пропал» и с номером телефона полиции внизу. Андреа была почти уверена, что на дереве висит обрывок листовки о Фрэнсисе, чудом уцелевший вопреки зимним холодам и весенним дождям, хотя прошло уже три года, с тех пор как соседи перестали оставлять у их двери мисочки с приготовленной едой в знак соболезнования, а выпуски новостей начали транслировать уже другие сюжеты. Она остановилась, кроссовки увязли в мягкой влажной земле.
Если там была фотография Фрэнсиса, поблекшая и потрепанная от времени, Андреа не хотела ее видеть.
Внезапный порыв холодного ветра, пролетев мимо нее, качнул ветви дерева, сорвав с них бумажный листок. Он кружил и кружил в воздухе, пока не прилип прямо к лицу девочки, будто не желая остаться без внимания. Андреа отлепила бумагу от лица. Ветер стих так же внезапно, как и начался, и лес снова погрузился в тишину, когда Андреа, переборов себя, взглянула на обрывок, который теперь держала в руках.
Плотная, пожелтевшая и загнувшаяся по краям бумага выглядела так, словно провисела на дереве сотни лет. В зависимости от того, куда падал лунный свет, она переливалась то золотом, то серебром. Слова, написанные замысловатыми буквами с завитками, обрамляли верх и низ рисунка, изображающего распахнутые полосатые цирковые шатры под небом, полным мерцающих звезд.
Андреа машинально зажала рот рукой, когда дошла до фразы «Забудь свои печали». Она столько всего перепробовала, пытаясь справиться с произошедшим: и гонки на велосипеде, и погружение с головой в учебу, и игры в карты с доктором Тэмми, который засыпал ее вопросами и вел себя так, будто они были друзьями.
Коробки тоже помогали ей справляться с этим.
Пока они стояли в гараже, Андреа могла в глубине души лелеять надежду, что однажды ее брат вернется домой. Она думала, что ее родители хранят эти коробки, потому что они тоже в глубине души верили в это. Но теперь, когда они были готовы раздать все вещи Фрэнсиса, невысказанная надежда, заключенная в этих коробках, растворилась в ночном небе, оставив в душе Андреа такую же пустоту, как и та, что останется в углу гаража, когда их увезут.
Это как раз то, что ей было нужно прямо сейчас, – избавиться от страданий. Если бы это было возможно, если бы объявление было правдивым и она на самом деле могла забыть свои горести хотя бы на некоторое время, Андреа приняла бы это приглашение, не раздумывая ни секунды.
Налетел еще один порыв ветра, поднимая листья с земли и кружа их вокруг Андреа. Он вырвал листок бумаги из ее пальцев и унес его в ночное небо.
Запах хвои, опавшей листвы и влажной земли после бури давно не удивляли Андреа: она привыкла к благоуханию этого леса, ведь столько лет уже она изучает его и катается здесь на велосипеде. Но этот внезапный порыв ветра принес с собой аромат, который был больше похож на запахи ярмарки, а не леса. Сахарная вата и корица. Подгоревшая карамель и хрустящие красные яблоки. Свежеприготовленный попкорн.
Чем бы это ни было, но что-то явно происходило. Что-то грандиозное. Огонек надежды зажегся в душе Андреа, когда луна пролила гипнотический желто-зеленый свет на лесную тропинку перед ней. Девочка схватила руль своего велосипеда и пошла вперед, следуя за лунным светом вверх по холму к краю заброшенной поляны.
Но поляна больше не была заброшенной.
Андреа ахнула, широко раскрыв глаза, и уронила велосипед в грязь.
Поляна была огорожена кованым забором, каждый столбик которого был увенчан остроконечной звездой с лучами, тянувшимися к небу. Забор закрывался высокими железными воротами. Андреа стояла неподалеку от них. Ворота были украшены причудливым узором из звезд и полумесяца, улыбающегося, словно он знал какой-то секрет, а наверху красовалась полукруглая надпись, выкованная из железа: «Замечтанье». Под ней была еще одна, более мелкими буквами: «Царство сновидений».
Даже сам воздух, витающий вокруг Замечтанья, притягивал ее словно магнит. Андреа не могла избавиться от мысли, что этот цирк искал именно ее и специально расположился там, где она была, хотя, конечно, глупо было так думать. Цирки переезжали из города в город, но ведь не ради же одной-единственной девочки.
Андреа шла вперед осторожными, размеренными шагами, пока не очутилась у ворот. Ее сердце неистово стучало в груди. Вспотевшими ладонями она схватилась за прутья решетки и стала всматриваться в то, что было за забором, не решаясь даже моргнуть, чтобы ничего не упустить.
За воротами мир Замечтанья оживленно гудел и сиял ярким светом. Люди смеялись, улыбались, ели яркую разноцветную сахарную вату на полосатых
