лишь горький осадок —
нас любимые вовсе не ждут.
«Съедены с блюд все лакомства…»
Съедены с блюд все лакомства,
чаша почти пуста.
Ломится в душу ласково
мягкая темнота
(А за окном — мурявканье
мартовского кота!).
Горечь глотаю с донышка;
нет больше нежных слов…
Тёмное моё солнышко,
льдистое моё солнышко,
выжги мою любовь!
«Клинок свой верный тщательно протёр…»
Клинок свой верный тщательно протёр
и отошёл, достоинства исполнен…
Благодарю тебя, мой матадор!
Ты дал мне смерть в бою, а не на бойне.
ЭПИТАФИЯ ДОН ЖУАНУ
Столько раз, выдумывая любовь,
головешки крал из чужих костров!..
И судьбою жестоко
наказан был:
ненароком
душу свою спалил.
«Мне приснились чужие стихи…»
Мне приснились чужие стихи:
разбудили меня среди ночи
жерновами словес поворочать,
обдирая пуды шелухи.
Лексикона романтики дым;
серый пепел с чужой сигареты,
возле Веги развеянный где-то…
Душу сдавит туманом хмельным,
и опять коридор, и бычки
рассыпаются, как метеоры,
и сегодня мы все — матадоры.
Где же шпага? Подохнешь с тоски:
вновь удача нахальному вору.
КОЛЮЧИЙ СОНЕТ
Чего таскаться с лирикой, когда
прекрасное толкуется по Фрейду,
и барабан вполне сойдёт за флейту,
и наглостью берутся города;
когда «Ура!» — за пухлость кошелька,
когда любовь — не чувство, а занятье,
когда для восхищенья и проклятья
одно и то же рвётся с языка?
О времечко змеиных языков,
о аромат словесного навоза!
Так пусть же здесь цветёт собачья роза —
её не убивает дрянь веков.
А лирики находятся всегда,
пока горит известная звезда.
Шипы
Литературные пародии
ПАРОДИЯ НА «ЖЕСТОКИЙ» РОМАНС
Жаль, не знаю я правил игры:
что сейчас просадить, что — потом.
На весёлые жизни пиры
заявляюсь я чёрным котом —
нежеланный, непрошеный гость…
Яства все разделили давно.
Мне несут здоровущую кость
да прокисшее в уксус вино.
Что ж, любовь, ты всё грезишься мне?
Ведь ветра по-осеннему злы.
Капли горького счастья — на дне
опустевшей моей пиалы…
Жаль, не знаю я правил игры:
что сейчас просадить, что — потом.
На весёлые жизни пиры
заявляюсь я чёрным котом…
ДВУХСТУПЕНЧАТАЯ КВАЗИАВТОПАРОДИЯ
Ступень разгонная
Между людьми и мною точно
стоит высокая стена.
Надежда ЧЕСНОКОВА
Счастье горькое — до дна!..
…Просто поразительно
точно ты стоишь, стена!
Нет бы — приблизительно.
Ступень маршевая
Мне несут здоровущую кость…
Капли горького счастья —
на дне опустевшей моей пиалы.
Роман ЩИПАН
Я, братва, загрузился вполне.
В горле ком — так и тянет в сортир.
В каждой форточке — во! — по луне;
на тарелке — селёдкин мундир.
В небесах — мелких звёздочек горсть,
а на тумбочке — грязный стакан…
Вот сейчас догложу свою кость
и отправлюсь в уютный бурьян.
«О колдунья северного края…»
О житель Рима, над тобой
Другое небо, звёзды, солнце.
Татьяна КОНЬКОВА
О колдунья северного края,
скольких гордых римлян Вы околдовали!
В сладком рабстве оставаться не желая,
все они в свою Италию удрали.
Но в Италии над ними — то же небо,
те же звёзды и планеты, то же Солнце.
Тень с поклоном поднесёт вина и хлеба,
и к полуночи кувшин покажет донце.
День продлится, как обычно, — бесконечно.
Тени, тени… Хоть одна б душа живая!
Беглецам среди теней искать Вас вечно,
о колдунья северного края…
ЗА ЖИЗНЬ
Меркурий спит, не досчитав до ста,
Забот неутомимых мнимый пленный,
И этот мир на трижды трех китах —
Простое уравнение Вселенной…
Татьяна КОНЬКОВА
Имеем: осень, солнечный денёк
плюс энное количество рублишек
российских — их не то, чтобы излишек,
но, в общем-то, хватает на чаёк
кенийский (или всё ж — квазикенийский?);
а пиво с водкой — пусть другие пьют!
И в доме — сор, бардак и неуют,
но честь интеллигенции российской
и вятских марку — держим высоко.
Работа — так уж чтобы без халтуры,
любовь — так уж любовь, не шуры-муры.
Хандра? Ну, а кому сейчас легко…
Меркурий? — пусть он спит себе, Меркурий:
Вселенная вздыхает глубоко…
ВОСПОМИНАНИЕ КИТАЯ
На каменном папирусе
Я нашла свое лицо
Эпохи Эхнатона
В короне солнца
Наталья КУЗНЕЦОВА
«Предчувствие Египта»
Бумажный тигр
эпохи Лао Даня
ожившим камнем
тянет свою лапу
к моей душе,
мурявкая сердито,
над чёрною водой
(Жидки
