мокрые, усталые, вымазанные в глине, но какой радостью светились их лица. Ведь они победили стихию.
На дальнем посту
Это произошло высоко в горах. Здесь даже летом в глубоких ущельях лежит снег. Наряды, выходившие ночью на границу, надевали ватные куртки. Трудно представить, что внизу, у подножия гор, стоит сорокаградусная жара.
Далеко от заставы, в горах, расположен пост. Периодически сюда прибывает новая смена. Жизнь на посту, как и на заставе, идет своим чередом: пограничники несут службу, отдыхают и учатся.
Сегодня дежурит Рузы Сабиров. Перед рассветом, когда подошло время поднимать очередной наряд в дозор, Рузы вскипятил чай, положил на стол сахар, масло, хлеб и подошел к спящим.
— Товарищ сержант, — затормошил он Мацепуру, — пора подниматься на службу.
Анатолий резким движением поднес руку с часами к глазам: пора!
— Рыбалкин, Задирин, подъем! — толкнул он соседей.
И пока Рузы хлопотал с завтраком, все трое усердно плескались в ледяной воде под умывальником, потом оделись.
— А ну-ка, Рузы, налей горяченького! — сказал сержант.
Рузы разливает чай по кружкам. Над столом плывет легкий аромат. Никто на посту не может так заваривать чай, как Рузы.
После завтрака все трое берут оружие, выходят из помещения.
Красноватый диск луны навис над вершиной. Кажется, что это огромное чудовище открыло пасть и хочет проглотить луну.
При свете луны сержант легко отыскал тропинку, которая вела к пограничной линии. Она то круто взбегала на сопки, то резко спускалась в лощины.
Пограничники двигаются молча. Со временем это становится привычкой. Ведь за долгие месяцы, проведенные на границе наедине с природой, каждый солдат вырабатывает в себе такое необходимое пограничнику качество, как бесшумное движение. И это вполне естественно. Ночью на границе неосторожным движением можно выдать себя.
Впереди идет сержант Мацепура. Не впервые ему приходится выходить во главе наряда. И каждый раз он тщательно инструктирует состав наряда, проверяет знание обязанностей, и только после этого пограничники покидают пост.
За сержантом на некотором расстоянии идет Иван Рыбалкин. Его высокая плотная фигура легко угадывается в предрассветных сумерках.
Из ущелья тянет свежестью, пахнет весенними травами. Кажется, ничто не сможет омрачить тишину этого раннего утра.
Чем дальше уходят от поста пограничники, тем ярче и ярче загорается восток. И вот уже из-за сопок появилось солнце.
Сержант остановился и, подождав, пока подошли Рыбалкин и Задирин, сказал:
— Давай-ка, Рыбалкин, взбирайся наверх. Мы с Задириным будем двигаться по ущелью. Если кого обнаружишь, дай сигнал. Ясно?
— Так точно, — отозвался тот.
— Тогда, вперед!
И они двинулись каждый по своему маршруту.
Сержант Мацепура по опыту службы знал, что самая строгая предосторожность в наряде никогда не мешает. Однажды вот так же утром шли они с ефрейтором Ивановым и рядовым Рыбалкиным к границе, как вдруг обнаружили двух неизвестных. Не успели те опомниться, как оказались в руках у пограничников.
А в другой раз часовой у поста ефрейтор Талалуев неожиданно увидел, как мелькнул и погас в ночи огонек. «Уж не померещилось ли?» — подумал пограничник. О своих сомнениях он доложил сержанту.
Не теряя времени, Мацепура, Талалуев и Скворик побежали к тому месту, где был замечен огонек.
В темноте Мацепура разглядел человека.
— Стой, ни с места! — крикнул он, лучом фонарика ослепляя неизвестного. А уже в следующую секунду пальцы нарушителя разжались, и Анатолий на лету подхватил выпавший пистолет.
— Не надо, дяденька, баловаться такой игрушкой, — только и сказал он тогда.
Поэтому-то сержант и выслал Рыбалкина на гребень высотки: на границе все должно быть предусмотрено, ошибок здесь допускать нельзя.
Не прошли они и сотни метров, как услышали условный сигнал Рыбалкина. Сержант ящерицей пополз наверх.
— Товарищ сержант, — услышал он шепот, — по эту сторону гребня обнаружен один неизвестный. Меня, кажется, не заметил...
— Хорошо, — отозвался Мацепура. — Действовать будем так...
Солнце уже высоко висело над горами, когда пограничники приконвоировали задержанных нарушителей границы на пост.
Пока сержант обстоятельно докладывал по телефону начальнику заставы о случившемся, Сабиров успел заварить ароматный чай.
Иду на преследование
Ефрейтор Солдатов позвонил на заставу:
— Все в порядке. Возвращаемся к девятому километру.
— Добро, — ответил дежурный. — Машина за вами выйдет.
Пограничники постояли немного, прислушиваясь к ночным звукам. Не уловив ничего подозрительного, двинулись по тропе. Впереди старший наряда ефрейтор Солдатов, метров на тридцать сзади — рядовой Емельянов.
Справа тянулась ровная лента контрольно-следовой полосы. Ефрейтор включил фонарь и тщательно, метр за метром, стал осматривать ровные бороздки. Иногда в луч фонаря попадали следы шакала или лисицы, волка или дикобраза. За два с лишним года службы на границе Солдатов научился различать их безошибочно. Поэтому он долго не задерживался около следов, а шел вперед, наблюдая за большим желтым глазом фонаря, бегущим по полосе.
С момента выхода пограничников в наряд прошло уже пять часов, но усталости они не чувствовали. Наоборот, свежий ветерок декабрьской ночи бодрил и отгонял сон.
Виктор Солдатов еще не привык к этой теплой бесснежной зиме. Как она не похожа на зиму в его родном селе Красная Новь. Только неделю назад он вернулся из краткосрочного отпуска. Вот там зима: настоящая — со снегом, метелями и морозами.
Десять суток — срок небольшой. Но Виктор за это время побывал на металлургическом заводе имени В. И. Ленина в Куйбышеве, где он работал литейщиком до призыва в армию. Специальность, что называется, настоящая, рабочая. И любил он ее по-рабочему. После службы мечтал вновь вернуться на завод.
Товарищи встретили его тепло. Расспрашивали о границе, о службе, о друзьях. Многие, особенно молодежь, не без зависти и гордости рассматривали награды на его груди.
— После службы снова сюда, на завод? — спрашивали друзья.
— Конечно, куда же еще! — ответил он, не задумываясь.
«Конечно, на завод», — подтвердил он, продолжая вышагивать по тропе.
На востоке уже занимался новый день. Все отчетливее вырисовывались на горизонте крутолобые сопки, слабел луч фонаря. И вдруг... «Что такое? След?» На полосе — четкие отпечатки. Виктор остановился, внимательно изучил следы, условным сигналом подозвал к себе напарника.
— Доложи на заставу, — сказал он. — Обнаружен след, идущий в наш тыл. Давность... — Он прикинул, что с момента, когда они были здесь в последний раз, прошло не более двух часов. — Докладывай: два часа. Я иду на преследование.
И они побежали в разные стороны...
В числе других бойцов, изъявивших желание
