тает.
Сколько ж времени ты не спал,
Все боялся увидеть во сне,
В глубине холодных зеркал,
Проскользнет моё отраженье.
Упираясь мне в грудь крестом,
Ты кричишь, что я беса дочь,
Окропляешь святой водой,
Насыпаешь соль на порог.
По остывшим следам пришла,
Мокрый снег за моим плечом,
Реки в венах замерзли до дна,
Отогрей меня тела теплом.
Из полыни сухой, ковыля.
Заплетала увядший венок,
Ты же звал меня, я пришла,
Ведьма, бесова, чертова дочь.
Кудри космами до земли,
Серебриться сквозь тело снег,
Я пришла к тебе до зари,
Утешать и ласкать во сне.
Будет сладостно и легко,
Будет жар и хмель до утра,
Будет терпкой наша любовь,
Как степной полынный отвар.
По углам зря поклоны бил,
Рассыпал соль на порог,
Нас венчала с тобой полынь,
И ковыль от беды берег.
Полупьяной зрачок луны.
Отразит серебро зеркал,
Колокольчик звенит вдали,
Зря ты ведьму к себе позвал.
Ночь исполнения желаний
Сегодня ночь загадывать желанье.
Под вой метели под февральским небом,
Такая ночь бывает раз в столетье,
Когда путь времени замерзнет на планете.
Бесцветною тоской потухнет небо,
Ночь спрячется во многоликом мраке,
Пройди тропой безвременьЯ по снегу,
Дорогой беспросветной из проклятий.
А ветер будет рвать, метать на части,
Февральской стужей заполняя вены,
Поземка заметет что было в одночасье,
На плечи опускаясь мертвым небом.
Туман глотками яда пожирает тело,
Вытравливая выжимает свет надежды,
Распятый белый ангел падает на землю,
Добро со злом мешая, плачет безутешно.
Величественно крылья расправляя,
Взлетает черный ангел в поднебесье,
Разверзнется земля и небо отворяясь,
Соединяет ад и рай в одно из равновесий.
Закружиться по небу черный ангел,
Расправив крылья вверх взлетает белый,
На миг сплетутся перья крыльев в танце,
Загадывать желанье наступает время.
В безмолвии смотри и слушай вечность,
Сплетясь в объятьях крылья стали пылью,
Сверкнув лучом открыли бесконечность,
Вернулись на круги своя и стали былью.
Продолжит согреваясь путь планета,
По воспаленному рассвету всходит солнце,
Одно и тоже я загадываю раз в столетье,
Прожить сто лет красивой, молодой. Исполнено.
Запрет на весну
Знаешь, я на эту весну наложу запрет,
Чтобы солнце лёд сердца не плавило,
Песней грусти скорбящей ветер поет,
Укрывает метель снежным саваном.
В даль опять белой птицей летит зима,
Нежность в сердце покрылась пеплом,
Да и боль не беда — это просто судьба.
Ткнула в душу мазком краски белой.
На снегу февраля уголек от любви,
Зашипит и исчезнет капелью залитый,
Я вернусь в тишину, в пелену зимы,
Колдовать на запрет в ледяные степи.
Я поставлю табу на приход весны.
И под холодом неба дождусь метели,
Время тихо замрет и покажет нули,
Солнце вмерзнет во льды от капели.
Дух леса
Читаю тающий в созвездьях знак,
Густеет ночь, луна багровой раной,
По сонным травам, словно вурдалак,
Блуждает ветер, их качая пьяно.
Закутавшись украденной зарей,
Задумчивый туман плету сетями,
А ветер гонит в небе звёздный рой,
Их искрами разжёг костра он пламя.
Леса бессонные желтеющей листвой,
Шумят неуловимой ржавой сенью,
Из леса вышел дух, покрытый тьмой,
И сразу луч луны избрал его мишенью.
Покоя нет ему десятки, сотни лет,
Он за молвой бредёт как прокаженный,
Сорвал луну, забросил в сухоцвет,
И у костра присел, изнеможённый.
Вздыхая тяжко, чертит пальцем знак,
Плетёт огнём слова, окутывая дымом,
Когда-то в древности один ведьмак,
Обманом заманил, украл любимую.
И на него колдун заклятье наложил,
Окутал темнотой и сделал духом леса,
Заставил жить его в глуши лесной,
Боясь людей, луны и солнечного света.
Скрывает облик духа вязкий мрак,
И шепот тих, пока его не свяжешь,
В узлы из рассеченных слов и фраз,
Они искрой мелькая оседают сажей.
— «Я ждал тебя, ведунья, сотни лет,
Пророчество написано на камне -
Магический костер зажжется от небес,
И путь своим огнём к тебе укажет.
Ты помоги вернуть мне облик мой,
Вновь человеком стать, сними заклятье,
Любимую найти, с ней обрести покой,
И колдуну вернуть его проклятье.
Мне силу дал магический костёр,
Я чувствую, как сердце моё бьётся,
Любовь жива, в груди спала с тех пор,
Сейчас проснулась, птицей в небо рвётся.
Скажи, ведунья, тайны мне открой,
Всё сделаю чтоб выйти мне из мрака,
Устал я жить в лесу, во тьме сырой,
И прятаться в чащобах и оврагах.»
На вздохе замер ветер за спиною,
Зола на пальцах — белый дым виденья,
Лилейный стебель заплету в венок,
Из трав сварю я колдовское зелье.
Лаванды дикий сок на острие ножа,
Дурман лиловый в молоке вскипает,
Поёт осанну ночь, туманами дрожа,
Магический огонь все тайны открывает.
— «Там за границей призрачной страны,
Где бродят души тенью на рассвете,
Мерцает свет от утренней звезды,
Ты видишь? Как чеканною монетой.
Смиренным странником за ней иди,
За светом, одиночество вдыхая,
Пусть много бед и страха впереди,
Ты можешь одолеть отвар мой принимая.
Просторы вод, туманности равнин,
И молний свет — горячее дыханье,
Отары звёзд, дрожащие в ночи,
Не бойся их, иди на чистое её сиянье.
Судьбою странной ты закован в лёд,
Любимую найдёшь, ведь ты безгрешен,
Она звездою стала, но верна и ждёт,
Дотронься до неё и будет всё как прежде.»
Я гребень из волос — к его ногам,
Луну из трав, та бабочкой взлетела,
Плывущие по небу пылают жарко облака,
Магический огонь поднялся до предела.
Осколки от слепой зари роняет ночь,
Скользят по кругу звезды, падая росою,
Дух леса ветром отогнав туманы прочь,
Вслед за любимою идет, за утренней звездою.
Но кто же вы?
Меня опять назвали ведьмой и богохульницей притом,
Словами-жалом в душу тычут, те кто в религию влюблен,
А Бог учил вас милосердью, любить других и всё прощать,
Зачем же вы плюётесь серой, пытаясь в рамки загонять?
Мне пишут, что я слишком смело пишу о ведьмах и чертях,
Слюною брызжут то и дело, я улыбаюсь: — «Здравствуй, брат,»
На все нападки и придирки, я вам пишу: — «Как вы правы,»
Я всех люблю и всех прощаю, пусть ведьма я. Но кто же вы?
Твой сон
Где ты? Где ты? Где ты? -
Ты кричишь на всю планету -
Я ищу тебя по свету, может спряталась,
На небе среди звезд?
Нет тебя в цветах и травах,
Нет в полях, в лесных дубравах,
Нет в реке, нет на болотах,
Мне ведьмак сказал.
Может в грозах заблудилась?
Может в
