которую он заработал бы в ткацкой мастерской отца. Из этих денег Альберт почти ничего не тратил; его стремление копить было таким же сильным, как стремление зарабатывать. Он отдавал матери некоторую сумму на хозяйство, а остальное клал на банковский счет. Благодаря своей бережливости Альберт вскоре смог накопить достаточно на покупку более комфортабельного дома для родителей. Это был большой дом с террасой в респектабельном районе. Каугиллы оказались окружены роскошью, которую не могли вообразить даже в самых смелых мечтах. Их теперешние соседи принадлежали к другой касте: это были управляющие фабриками, закупщики шерсти, агенты по торговле пряжей. Восхождение по социальной лестнице вызвало у Каугиллов смешанные чувства: и радость, и страх.
Для Альберта же его новый дом символизировал его первое осязаемое достижение, но он воспринимал его лишь как первую ступень высокой лестницы. Он был настолько целеустремлен, что его не искушало ни одно из развлечений, обыкновенно манящих молодых людей с деньгами. Круг его общения был, мягко говоря, ограничен; по правде, никакой личной жизни у Альберта и не было. Не то чтобы это его не интересовало, просто пока развлечениям не находилось места в его планах.
Впрочем, скоро — по прошествии полугода в торговом штате «Хэйг и Акройд» — обстоятельства изменились.
* * *
Респектабельные дельцы Хэйг и Акройд владели в Западном райдинге дорогой недвижимостью, свидетельствовавшей об их высоком положении в обществе. В свое время Эдвард Хэйг приобрел огромный особняк в окрестностях Бингли[2]. Примерно тогда же Филип Акройд стал владельцем не менее роскошного дома с видом на реку Эр в Родоне[3]. Двое садовников работали в его поместье постоянно, поддерживая порядок на обширной территории.
Каждую субботу миссис Эллен Акройд и ее четыре дочери покидали свой великолепный дом и совершали вылазку в Брэдфорд за покупками. Покупали не провизию — ее доставляли на дом поставщики, — а всякие приятные излишества, без которых дамы Викторианской эпохи не мыслили своего существования. Эти экспедиции так утомляли дам, что те заходили отдохнуть в кафе «Коллинсонс». Обеды в «Коллинсонс» проходили под аккомпанемент струнного квартета и звон тончайшего фарфора: чашек о блюдца или ножей о тарелки. Здесь витал аромат свежемолотого кофе и в атмосфере роскоши происходил обмен сплетнями, после которого необходимость приобретения свежей газеты отпадала.
Однако в очередную экспедицию привычный ход вещей нарушился. Эллен Акройд потратила на покупки больше, чем планировала. В расстройстве осмотрев скудное содержимое своего кошелька, она сообщила дочкам:
— Нам не хватит на обед. Придется зайти к отцу в контору и попросить денег. Лишь бы он оказался на месте.
В конторе был обеденный перерыв; эхо шагов миссис Акройд и девочек звенело в пустых залах. Миссис Акройд нажала кнопку звонка в окошке справочной и подождала. Через несколько секунд матовое стекло отодвинулось и в окошке появилось приятное и серьезное лицо молодого человека.
— Мистер Акройд у себя? — спросила Эллен.
— Сожалею, мэм, — несколько поколебавшись, ответил юноша. — Мистер Акройд отлучился.
Эллен Акройд понимающе улыбнулась.
— Значит, пошел смотреть крикетный матч на Парк-авеню.
— М-да, кажется, он говорил что-то про крикет.
— Я миссис Акройд, жена Филипа, а это мои дочери. — Она назвала имена четырех девочек. Юноша, в свою очередь, представился Альбертом Каугиллом. Тогда-то он и увидел Ханну Акройд впервые. Их взгляды встретились. Ханна была старшей дочерью Акройда, и было ей девятнадцать лет. Тоненькая, красивая и благочестивая Ханна зарделась под взглядом Альберта, но тем не менее глаза не отвела. Если существовала в мире любовь с первого взгляда, именно это случилось в тот момент с двумя молодыми людьми.
— Мы ходили за покупками и сильно потратились; я пришла взять у мистера Акройда денег и продолжить нашу экспедицию, но раз его нет, придется нам ждать его возвращения, — сказала Эллен.
— В этом нет необходимости, — ответил Альберт, порозовев и запинаясь под пристальным взглядом Ханны.
Он достал бумажник и дал Эллен денег взаймы, отметая все ее возражения. Когда женщины ушли, он долго стоял у открытого окошка справочной в смятении. Даже вернувшись в торговый отдел, не сразу пришел в себя и лишь через несколько минут взял ручку[4] и продолжил заполнять бланк заказа. Тем вечером и все воскресенье Альберт был рассеян, невнимателен и ко всему безразличен, и это не укрылось от его матери. Та забеспокоилась, как бы Альберт не захворал.
Глава вторая
К понедельнику Альберт пришел в норму. Весь день он ездил по заказчикам и заключил несколько крупных сделок. Вернулся в контору к раннему вечеру и наткнулся на посыльного, которому, видимо, поручили поймать его у входа.
— Мистер Филип просит вас к себе как можно скорее! — сообщил юноша.
Альберт поблагодарил его и поставил чемоданчик с образцами в угол. Кабинет партнера фирмы находился в конце длинного коридора, обитого дубовыми панелями.
Младшим агентам обычно поручали наименее важных заказчиков: мелких производителей, чьи требования ограничивались сотней тюков в год или меньше. Новичкам доставались и закупщики экзотической шерсти, покупавшие маленькими партиями, а также «сложные» клиенты. Такая политика преследовала двойную цель. Во-первых, руководство таким образом проверяло, насколько новички рвутся в бой, давая им возможности проявить себя или, наоборот, доказать свою несостоятельность; а если неопытный агент потерял бы заказ или расположение клиента, то фирма лишалась не самых ценных своих заказчиков.
Изучая квартальный отчет, Хэйг и Акройд, к удивлению своему, обнаружили, что показатели Альберта не хуже, чем у его более опытных коллег. Настало время действовать. Обычно такие разговоры с сотрудниками брал на себя Эдвард Хэйг, но мистер Акройд вызвал Альберта, чтобы обсудить и другие дела.
Альберт постучал в дубовую дверь и услышал:
— Заходи!
Мистер Акройд пригласил его сесть, и юноша подождал, пока тот поднимет голову и удостоит его взглядом.
— Прости за ожидание, Альберт, но мне нужно было закончить дела.
Альберта удивило, что хозяин обратился к нему по имени, но он не подал виду.
— Нам надо обсудить ряд вопросов, — продолжал Акройд. — Надеюсь, это не отнимет много времени. Тебе же еще много заказов оформлять?
Альберт осторожно кивнул и признался, что, мол, есть пара-тройка заказов. Акройд улыбнулся. В любой другой отрасли «пара-тройка» означало «несколько», но на брэдфордском жаргоне это значило, что у Каугилла выдался очень удачный день.
— Я рад, — улыбнулся Акройд, — и об этом тоже хотел с тобой поговорить. Мы просмотрели квартальный отчет. — Он замолчал ненадолго, неотрывно глядя на Каугилла. Лицо юноши оставалось невозмутимым, но его напряжение от Акройда не ускользнуло. Он продолжал: — Обычно подобные беседы ведет мистер Хэйг, но у меня есть к тебе еще одно дело, и
