чтобы полностью разработать образ Вульфа и отточить повествовательный стиль Арчи Гудвина. Но блеск и великолепие присутствовали с самого начала, и эта книга — несомненная награда для истинного ценителя.
Карл повертел томик в руках, осмотрел со всех сторон суперобложку.
— Конечно, у меня есть подобная книга, — сказал он. — Первое издание в суперобложке. Но этот экземпляр намного лучше, чем мой.
— Девственно непорочный, — промолвил я.
— Практически нетронутый, — согласился он. — На моей книге суперобложка слегка истрепана и в одном месте сильно порвана, но тщательно проклеена липкой лентой. Однако эта выглядит просто идеально.
— Да.
— Но суперобложка — это еще не главное, не так ли? Ведь эта книга, ко всему прочему, — особый экземпляр.
— Именно так.
Беллерман благоговейно открыл книгу. Его большие сильные руки обращались с ней нежнее, чем если бы он пересаживал орхидеи. Он задержал взгляд на титульном листе и прочитал:
Франклину Рузвельту,[19] с искренней надеждой на более светлое будущее.
С наилучшими пожеланиями,
Рекс Тодхантер Стаут.
Карл провел указательным пальцем по надписи.
— Это написал Стаут, — заявил он. — Стаут нечасто подписывал свои книги, но у меня имеется достаточно экземпляров с его подписями, чтобы узнать его руку. А ведь подпись автора делает книгу особенно ценной, не правда ли?
— Можно и так сказать.
— Я уверен в этом. Стаут был либерал-демократом и, в конце концов, перешел на позиции всемирного федерализма[20] Франклин Делано Рузвельт, будучи президентом, очень любил детективы. Забавно получается: президенты-демократы наслаждаются детективными историями. А вот Эйзенхауэр предпочитал вестерны, Никсон любил исторические изыскания и биографии, а насчет Рейгана…[21] Даже не знаю, читает ли он вообще.
Беллерман вздохнул и закрыл книгу.
— Мистер Гюльбенкян[22] должен сожалеть об утрате этой книги, — сказал он.
— Полагаю, что должен.
— Год назад я узнал, что его ограбили, и некоторые из его лучших изданий были похищены. Я еще тогда удивлялся, откуда грабитель мог знать, какие книги стоит брать. И, конечно же, я подумал о вас.
Я промолчал.
— Назовите еще раз вашу цену, Берни. Освежите мою память.
Я назвал сумму.
— Слишком дорого, — сказал он.
— Но книга уникальная, — отметил я.
— Я это знаю. Я также знаю, что не смогу никому показать ее. Я никому не смогу рассказать о том, что она у меня есть. Об этом будем знать только вы и я.
— Это будет наш маленький секрет, Карл.
— Наш маленький секрет. Я не могу даже застраховать ее. Гюльбенкян, по крайней мере, был застрахован, да? Но никакая страховка не вернет ему эту книгу. Почему вы не продали ему ее обратно?
— Я могу это сделать, — сказал я, — если вы решите, что вам она не нужна.
— Конечно, она нужна мне!
Он хотел сказать еще что-то, но, взглянув на часы, вспомнил о времени.
— Два часа, — объявил он, указывая мне на дверь. — Ева приготовит послеобеденный кофе. Вы, я уверен, извините меня за то, что сейчас я останусь наедине со своими книгами, включая и эту последнюю.
— Будьте осторожны с ней, — предупредил я.
— Берни! Я не собираюсь читать ее. У меня есть и другие издания с «Острием копья» на случай, если я решу перечитать роман. Я хочу просто подержать ее в руках, просто побыть с ней. А затем, в шесть часов вечера мы завершим нашу сделку, и я угощу вас ужином, таким же великолепным, каким был обед, и потом вы сможете вернуться в город.
Он выпроводил меня за дверь и мгновение спустя уже снова исчез в библиотеке, захватив с собой поднос с кофе, налитым в один из тех серебряных кофейников, какие обычно подают в поездах. На подносе также стояли чашка, сахарница, сливочник и тарелка с песочным печеньем. Я остался в гостиной, увидел, как закрылась дверь библиотеки, и услышал, как защелкнулся замок. Затем я обернулся и нос к носу столкнулся с Евой, женой Карла.
— Почти не сомневаюсь, что он действительно следующие четыре часа проведет там, — высказал я мысль.
— Он всегда так делает.
— Я бы пока поехал покататься, — сказал я, — но у меня нет автомобиля. Наверное, я просто прогуляюсь. День чудесный, ясный и солнечный. Конечно, ваш муж не позволяет солнечному свету проникать в библиотеку, но, полагаю, на остальную часть города это ограничение не распространяется.
Ответом мне была улыбка Евы.
— Если бы я знал об этом раньше, — заметил я, — то принес бы с собой что-нибудь почитать. Подумать только, в доме несколько тысяч книг, а хозяин не дает доступа ни к одной из них.
— Это не совсем так, — ответила Ева. — Коллекция моего мужа ограничена книгами, опубликованными до 1975 года, а также более поздними произведениями нескольких его самых любимых авторов. Но он покупает и другие современные детективы, которых в доме полным полно. В комнате для гостей есть книжный шкаф с хорошим выбором детективных романов.
— Отличная новость. Кстати, я тут в журнале прочитал полрассказа…
— В «Эллери Квин», не так ли? Пойдемте со мной, мистер Роденбарр, и я…
— Берни.
— Берни, — повторила она, и ее щеки покрылись легким румянцем. — Я покажу вам, где находится комната для гостей, Берни, а потом принесу журнал.
Комната для гостей оказалась на втором этаже, а застекленный книжный шкаф, который находился в ней, был и в самом деле битком набит современной детективной литературой. Я только было собрался достать и открыть один из романов Джереми Хили[23] о сыщике Кадди, как в полуоткрытую дверь постучалась Ева Беллерман. Она вошла в комнату с точно таким же подносом, какой она принесла своему мужу ранее. Кофе в серебряном кофейнике, чашка из тонкого китайского фарфора с золотым ободком и блюдце с песочным печеньем. Вдобавок на подносе лежал выпуск «Ellery Queen's Mystery Magazine», который я уже начал читать раньше.
— Очень мило с вашей стороны, — сказал я. — Но вы должны принести еще одну чашку, чтобы присоединиться ко мне.
— Я уже и так выпила много кофе, — ответила Ева, — но могу ненадолго составить вам компанию, если вы не возражаете.
— Мне бы этого хотелось.
— И мне тоже, — сказала она, обходя кресло, в котором я развалился, и присаживаясь на край узкой кровати. — Я мало с кем общаюсь. Люди в нашем районе крайне замкнуты. А у Карла есть его книги.
— С которыми он запирается…
— …На три часа утром и на четыре часа днем. Вечером он читает письма и отвечает на телефонные звонки. Как вы знаете, он удалился от дел, однако продолжает поддерживать связи в бизнесе и участвовать в инвестиционных программах.
