свободная мысль. Эта культура становилась действенным оружием в борьбе против устоев феодализма. «Надстройка, — пишет И. В. Сталин, — порождается базисом, но это вовсе не значит, что она только отражает базис, что она пассивна, нейтральна, безразлично относится к судьбе своего базиса, к судьбе классов, к характеру строя. Наоборот, появившись на свет, она становится величайшей активной силой, активно содействует своему базису оформиться и укрепиться, принимает все меры к тому, чтобы помочь новому строю доконать и ликвидировать старый базис и старые классы»[4].
Ренессансная культура Италии активно содействовала борьбе не только с идеологией феодального мира, но и с породившей ее экономикой.
Ведущим классом в этой борьбе, носителем новой культуры была нарождающаяся буржуазия, но подлинной силой этой культуры, силою неистощимой, всегда дающей нужное направление всему движению, был народ: плебейство в городах и крестьяне в деревне. Крестьянские движения и восстания городского плебейства при многих различиях их требований совпадали в главном: они были направлены против феодальной эксплуатации и кабалы. Восставшие хотели равенства, отстаивали право быть людьми. Только в процессе борьбы за народное освобождение могла рождаться революционная идеология. Но народ, отстаивая свои стремления и свои требования, не умел правильно их формулировать. Поэтому народные движения долгое время не могли освободиться от церковно-религиозной фразеологии. Это наложило на идеологию Ренессанса неизгладимый отпечаток двойственности.
Энгельс говорит, что буржуазия «... с момента своего возникновения была обременена своей собственной противоположностью: капиталисты не могут существовать без наемных рабочих, и соответственно тому, как средневековый цеховой мастер развивался в современного буржуа, цеховой подмастерье и внецеховой поденщик развивались в пролетариев. И хотя в общем и целом буржуазия в борьбе с дворянством имела известное право считать себя также представительницей интересов различных трудящихся классов того времени, тем не менее при каждом крупном буржуазном движении вспыхивали самостоятельные движения того класса, который был более или менее развитым предшественником современного пролетариата»[5].
В борьбе против феодального строя нарождающаяся буржуазия обычно искала поддержку в народных восстаниях. Так как враг был общий, то между буржуазией и народом естественным образом возникал союз. Но когда победа была одержана, захватывала власть буржуазия, а не народ, и союз этот обыкновенно распадался. Однако буржуазия и народ, участвуя в низвержении феодального строя в Италии и в осуществлении величайшего прогрессивного переворота, до поры до времени выступали совместно.
Пока этот союз был исторически необходим, ренессансная культура отражала не только чисто буржуазные интересы, но и, что гораздо более важно, прогрессивные устремления народных масс, ибо представители буржуазии выступали в то время «в роли представителей не какого-либо отдельного класса, а всего страждущего человечества»[6].
Этим и объясняется устойчивость и жизнеспособность ренессансной культуры, та сила, которая определила ее великое значение в мировой истории.
Новую культуру в своем завершенном виде принято называть Возрождением, или Ренессансом. «Это был, — говорит Энгельс, — величайший прогрессивный переворот из всех пережитых до того времени человечеством, эпоха, которая нуждалась в титанах и которая породила титанов по силе мысли, страсти и характеру, по многосторонности и учености. Люди, основавшие современное господство буржуазии, были всем чем угодно, но только не людьми буржуазно-ограниченными»[7]. На почве Италии родилась и выросла первая фаланга этих «титанов».
Великое прогрессивное значение Ренессанса заключалось в том, что люди, принадлежавшие к первому ряду его деятелей, проводя резкую грань между стариной и новым временем, выступали против феодально-церковного строя и аскетической идеологии, на защиту антицерковных, мирских идеалов. Построение новой идеологии требовало преодоления средневекового, феодального и аскетического идеала во имя жизненной практики.
В ходе борьбы с феодализмом горожане вступали в союз с крестьянством. Существование и распространение городов сделало возможными крестьянские восстания, разрушавшие феодальный порядок изнутри. Пока городов не было или они были редки, мощные крестьянские движения были невозможны. Город же для крестьян, поднимающихся против своих господ, был всегда союзником. И естественно, начиная с XIV в., когда города окрепли и могли поддерживать крестьян, крестьянские движения приобретают политическое значение. Именно тогда происходят движения фландрских крестьян и горожан, французская Жакерия и восстание Уота Тайлера в Англии. Эти движения продолжаются в XV в. в гуситстве и в XVI в. — в Крестьянской войне в Германии. Но если крестьяне обязаны своим политическим ростом городам, то и значение крестьянских восстаний для городов и для формирования городской культуры было столь же огромно.
Значение крестьянских движений заключается в том, что они не только продолжают подрывать феодальный строй и содействовать укреплению буржуазного строя в городах, но и создают опору новой культуре, вливая в нее народно-демократическое содержание. Демократическое содержание культуры утверждается еще и той борьбой, которую ведут трудящиеся в самом городе, в процессе развития противоречий уже в новом обществе. Эта борьба с особенной силой вспыхивает в XIV в. (восстание чомпи во Флоренции, восстания ремесленных подмастерьев в Нюрнберге и других промышленных городах Германии).
Во всех этих классовых боях все отчетливее проступает противоположность между тем, что было связано с церковно-феодальным средневековьем, и тем, что было связано с новыми условиями. Пропасть между старым и новым в области культуры также ощущалась все более остро, и хотя из средневековой культуры многое осталось, основные линии средневекового миросозерцания и миросозерцания ренессансного были противоположными.
Город возник как антипод феодального поместья, где царило натуральное хозяйство и крепостное право, где не было ни личной свободы, ни свободы промыслов. Город объявил феодальным отношениям решительную борьбу. Крепостной, проживший в городе определенный срок без розыска о нем, становился свободным и получал возможность приобщиться к хозяйственной жизни в ее новых формах. Феодальная культура была культурой зависимости и связанности, а феодально-церковная идеология оправдывала и благословляла эту культуру, демонстративно провозглашала абсолютную ценность потусторонней жизни и ханжески отрицала ценность материального мира и тех самых материальных благ, которыми наслаждались князья церкви и высшие классы феодального общества. Поэтому первые формулы новой мирской идеологии утверждали необходимость личной свободы в человеческом обществе, прежде всего свободы от крепостного права.
Однако кристаллизация ренессансной культуры шла далеко не гладко. В ней все время боролись противоречивые тенденции.
Союз буржуазии с народными массами, как уже говорилось, бывал временным и непрочным: буржуазия выступала вместе с народом против феодализма; но для подавления классового напора снизу, который перехлестывал рамки буржуазной программы, буржуазия объединялась с феодалами против народных масс. В недрах феодализма начали складываться капиталистические отношения. В силу этого трудящийся люд — крестьяне и городские ремесленники в Италии с XIV в., в ряде других стран Западной Европы с XVI в. — стали испытывать на себе двойной гнет феодалов и капиталистических
