– Серьезно? Ты думала… что они… один месяц в году? – искренне удивляется Нюта. – Лол. Почему?
– Ну… это ведь от слова «месяц»? То есть логично подумать… что есть вот месячник благоустройства, который длится один месяц в году и я думала, что это точно так же, – объясняю я.
– Я бы хотела так, – бросает Аня. Она откидывается на диван.
– Как-то так. У меня, наверное… Я думала, что мой месяц в году – как у всех. А оказалось, что у всех – каждый месяц по нескольку дней. А у меня только месяц в году.
Нюта глотает и смотрит на меня. Она в шоке.
– Ты сейчас шутишь? У тебя месячные… Раз в году?
Даже Аня оторвалась от телефона.
– Да, – говорю я, – Я думала, у всех так, – говорю я, как бы оправдываясь.
– Ты же врач! – восклицает Нюта.
– Ты же как бы врач, – повторяет Аня.
– Ну, я не гинеколог. У нас разделение труда. Короче, у меня отличие какое-то. Как у людей Х, – продолжаю я, пожимая плечами. – Мне не мешает.
– Офигеть.
– Давайте попросим счет, – говорит Аня.
– Как будем платить?
– Давайте вы мне хреночесы скинете и я с карты «Сбера» заплачу и заодно «спасибо» получу, – предлагает Нюта.
– А у меня в «Гипножабабанке» кэшбек больше. Давай я лучше заплачу, – говорит Аня, – или может… может наличными, – размышляет она.
– А на чай сколько девушке дать, – говорю я.
– А ты уверена, что эта официантка заслужила на чай? – говорит Аня, – я как бы не в восторге от нее.
– А разве нет. Вот блин не будь такой, – отчитывает ее Нюта, – я сама работала официанткой.
– Ну ладно, давайте дадим. 50 хреночесов будет нормально, – говорю я, опасаясь, что меня сочтут самой бедной.
– Давайте сто тогда уж, – говорит Аня.
– Давайте каждая по 50, – говорит Нюта.
– У меня вообще наличных нет, – вспоминаю я. – Но если за меня скинете, я переведу вам по 25 ХЧ.
– Да не надо.
– Да нет, я могу
– Ладно. Давайте так. Каждая платит по отдельному чеку, – говорит Нюта.
– А мы вспомним у кого что? – спрашивает Аня.
– Это несложно. У нас все одинаковое.
– Давайте в «Крейзи Вайн» по аперольчику и по домам, – говорит Аня.
– Отличная идея.
– Я только за, – поддакиваю я.
Мы переходим через улицу в «Крейзи Вайн».
Стоит нам протиснуться к барной стойке, как на-а-а-ачинаа-а-а-а-а-е-е-е-е-ется. Двое пытаются с нами познакомиться. Впрочем, сегодня я настроена толерантно. И один из них – ничего. Похож на Тома Харди. Очень даже. Первым открывает свой рот не тот. Он похож на… просто на Квазимодо.
– Привет. Ты случаем не фанатка «Битлз»?..
Я пожимаю плечами.
– С чего ты взял? – спрашивает его друг.
Как мило – попытка поддержать.
– Она вся в пейсли. Потому что у нее платье все в пейсли. Узоры такие. Модные были у хиппи, – объясняет всратый.
– Почему? – это не мы спрашиваем. Диалог идет между парнями.
– Ну типа восточная штука, восточная философия, духовные практики, Индия. Они к этому тянулись, – рассказывает уродливый.
– Я не знал, что к этому… что это так связано, – явно не знает что сказать его милый друг.
– Давайте закончим этот модный приговор, мальчики, – говорит Аня, не спеша, однако, уходить. Нюта облокотилась на руку и вся изогнулась у стойки.
– Давай, – улыбается симпатичный.
Вытянув губы и втянув в себя коктейль через трубочку, я спрашиваю:
– А ты где работаешь?
– Я работаю на бирже охранных часов. Сисадмин, обслуживаю оборудование там, – встревает задрот, хотя я обращалась совсем не к нему.
Я морщусь. По моему лицу на миг пробегает недовольная гримаса.
– На какой бирже, – грубо спрашивает Аня. – Газпромовской? Или какой-нибудь мелкой параше? Типа «Security форекс» или «Стражи часов»?
– Вообще-то да, ООО «ГазОхраноЧеловекОчас», – мямлит урод, – собственная биржа «Газпром охраны» по продаже охраночасов и…
Я не удостаиваю это ответом.
– И сколько человекочасов платят? – резко спрашивает недовольная Аня. – Ты ведь не брокер там. Как бы сисадин.
– Но ведь и не просто охранник. И да, я не просто сисадмин. Я глава отдела, – не сдается задрот.
– А платят сколько? – жестко перебивает Аня.
Мы с Нютой молчим.
– 400 в сутки. 400 хреночесов в сутки.
– То есть чуть больше чем средняя охранная смена? – агрессивно напирает Аня.
– Вообще то в три раза больше. Если говорить именно о средней зарплате, а не медианной, – говорит задрот.
– Это если не сравнивать с охранными сменами на предприятиях за полярным кругом, – не могу удержаться я. – У тех больше. Я знаю. Я охранникам в Арктике медосмотры по работе делаю.
Униженный задрот утыкается в меню, намереваясь еще что-то заказать.
– Я работаю на ресепшене охранником в школе охранников ЧОШ «ГАРДИАН», – выждав паузу после моего гневного наезда, говорит его симпатичный друг и не знает, что еще сказать.
– Приветики. А я там преподаю. Это мои друзья, – говорит еще один няшка, похожий на Александра Петрова. Он неожиданно подходит к нашему месту у стойки.
– У вас «Корона» есть? – спрашивает он.
– Ну вообще да.... – неуверенно начинаю я, но потом понимаю, что он обращается к бармену.
«Короны» нет. Трое друзей здороваются.
– Очень интересно, – говорит Нюта, явно заинтересованная поддержать разговор. Я тоже слушаю с интересом.
– А что преподаешь? – спрашивает Аня.
– А что преподаете? – спрашивает Нюта.
– Тактику охраны ресепшена. Систему обхода территории при условиях желтого уровня опасности, – рассказывает похожий на Петрова.
– А что означает желтый уровень? – спрашиваю я
– Что человек на объекте без пропуска.
– А какие еще уровни есть? – спрашивает Нюта.
– Сиреневый, малиновый, изумрудный – к перечислению подключается практикующий охранник, – бурый, бежевый и…
Препод охранников в это время болтает с барменом, обсуждая, не жалеют ли водки в лонг-дринке «Экономика».
– И этот… аметистовый.
Мы молча слушаем.
– Аметистовый самый опасный, – прямо как глаза у тебя, – говорит красавчик, препод охранников, смотря на Нюту. Я замечаю, что мы с ним одного роста. И я не на каблуках.
