– Ну давай уже! – вопит Аня.
– Так ты не даешь, – смеюсь я
– А что тут вкусненького? – спрашивает Нюта.
– Божественный чизкейк! – в унисон кричим мы с Аней.
– Я вот тоже о нем подумываю. Вот смотрю в ваши тарелки и мне кажется, что должно быть вкусно очень.
– А я рассказывала про своего… – говорит Аня. – И про ресторан этой же сети «Мерзости и гадости», – она почему-то резко меняет тему. Я обращаю на это внимание. Я хочу послушать, что будет дальше, но Аня замолкает, потому что жует (вправо-влево, влево-вправо), и я продолжаю:
– Нет уж погоди, моя очередь.
– Ну ладно давай, ммм, – с набитым ртом говорит Аня. – Говори.
– Да нет, если хочешь, можешь первая, – любезно говорю я.
– Да нет, давай ты… хотя у меня будет интереснее для Нюты… – Аня проглатывает очередной кусок и делает многозначительную паузу, – с учетом ее вкусов. Эспешиалли.
– А какие еще у меня вкусы? Очень даже нормальные все, – Нюта смотрит на Аню. Ее рука лежит на столе и я замечаю, что ногти уже немного отросли и лунный маникюр смотрится хуже, чем на прошлой неделе.
– Да уж, – не могу удержаться я. – Мы все помним твоего карлика.
– Сама ты карлик, – говорит Нюта.
– Я не карлик. Я высокая, – я набираю полные легкие воздуха. – Нет, я все-таки решила. Я первая расскажу.
– Ну давай уже! – не отрываясь от телефона, говорит Аня.
– Тем более это про всех нас.
– Про всех нас трех? – интересуется Нюта.
– Нет, про девушек вообще. Для девушек, – я делаю загадочное лицо.
– Ну что ты узнала?
– Это про харассмент?
– Да нет же! – восклицаю я. – Так вот…
– А мой новый видос смотрела – «10 признаков того, что твой мужчина симулирует оргазм»?
– Сразу 10? – восхищается Аня.
– Вообще их, – Нюта сглатывает слюну, – целых 13, но достоверных 10.
– Готовы сделать заказ? – елейным тоном суется официантка.
– Мне чизкейк с ванилью и клубничным соусом и латте, – Нюта внимает нашим советам.
– А мне ничего, – быстро говорю я.
– Мне тоже ничего не надо, спасибо, – быстро говорит Аня, все еще смотря в телефон. – Надо следить за собой. Я и так раскабанела, – поясняет она.
– Глупости. Ты не раскабанела.
– Раскабанела. Я за полтора месяца килограмм семь бекона набрала. Я свиноблядь.
– И в правильных местах.
– Не только. Раскабанела.
– Не раскабанела, – нет разницы кто что говорит. Это не важно.
– А ты пробовала диету Дюкана? – спрашивает Аню Нюта.
– Это какая? – пытаюсь вспомнить я. – Это где белки и углеводы – главное не смешивать за один раз?
– Нет, это диета Малышевой, – говорит Нюта, – А в Дюкане надо питаться одними овсяными отрубями.
– Да я ненавижу отруби. Чисто жвачка для парнокопытных, – говорит Аня
– Чем тебе овечки не угодили? – улыбается Нюта.
– По-моему овечки очень милые, – киваю я.
– Нет. Они противные. И воняют. Я как бы в детстве в деревне насмотрелась.
Аня наконец отрывается от телефона. Она смотрит в зал ресторана.
– Воняют бараны. Как и козлы. А овечки не пахнут, – говорит Нюта.
– Я где-то читала, поэтому баранов в еду не берут. Самцов в смысле, – говорю я.
– Мужики не на что не годятся. Даже на еду, – говорит Аня.
– Кроме стерилизованных. Тех можно есть.
– По-моему, тот парень мне глазки строит, – Аня обрывает нашу болтовню. Она глазами показывает за мою спину.
– Какой? Тот который под бокс подстрижен, – спрашивает Нюта. Я незаметно оборачиваюсь и изучаю людей в зале.
– Это полубокс, – не согласна Аня.
– Вот давай ты меня не будешь учить? У меня кузина парикмахер, – спорит Нюта.
– Это полубокс, – настаивает Аня.
– А он сюда смотрит.
– Да сюда все таращатся. Место такое. Хорошо освещенное, – мне досадно, что я все пропускаю.
– Ну точно. Подмигнуть ему? – Аня вытягивает шею как сурикат.
– Не надо. Страшный.
– Да давай, – подначиваю я.
– Мигаю. Упс. Похоже, другой увидел… – информирует нас Аня. – Ну вот блин. Теперь покурить фиг выйдешь.
– Ты же бросила, – говорю я.
– Тут начнешь. Стресс сплошной.
Мы накидываем пальто и шубы и выходим на улицу курить. Я затягиваюсь тонкой сигаретой. Мужчины смотрят на нас. Мы возвращаемся обратно на наш диванчик.
– Так вот. Леша никак не бросит свою дуру…
– Три семерки блять выпить, – рев пьяного быдлана за два столика от нас так громок, что заглушает Аню, – ну, а потом!..
– Это мы уже знаем. Давай новенькое что-нибудь, – говорит Нюта.
– Что? – спрашивает Аня, опять утыкаясь в телефон и отвечая на очередное сообщение.
Нюта смотрит на это и вздыхает.
– Ты так толком не сказала, чем этот Леша занимается, – говорю я.
– Да я сама не знаю. Но с деньгами у него порядок, – оживляется Аня. – Видели его тачку? Я вам показывала фото?
– Да, – с досадой говорим мы.
– Может он в кредитах как в шелках. Я тоже могу с «Феррари» сфоткаться, – говорю я.
– Ну, меня это не волнует. Главное чтобы на мне это не отражалось, – сверкнув глазками, говорит Аня. – Пока не волнует, – тихо добавляет она.
– Мне кажется поддержка должна происходить независимо. Нам должны. Они… – я пытаюсь сформулировать мысль и смущаюсь, – они нам должны за это все платить и, если человек воспитанный, он сам должен догадаться. Должен, понять, что это все дорогого стоит, – я делаю недовольное движение плечами. – Уход там и все такое, СПА, косметика, шмотки. Должен… – я стесняюсь довести свою мысль до конца.
– До них не доходит. А спрашивать… Ну такое.
– Кстати. Ты начинала про один из моих видосиков, который тебе понравился, но не успела сказать, какой… – Нюта дипломатично меняет тему.
– Ах да! – вспоминаю я. – Так вот. Я про ролик о месячных, – я убираю телефон в сумку и смотрю на Нюту.
– Спасибо за поддержку, сестра, – Нюта трогательно берет меня за руку.
– И че там, – спрашивает Аня.
– Ну… я узнала, что оказывается «месячные» – происходят каждый месяц, – говорю я, неуверенно подбирая слова. – А не один… месяц в году? – смущенно завершаю я.
