дочь генерала Кашнира!
— А-а… — протянул я. — Это здорово меняет дело. Дочь моего друга — моя дочь. Я готов скинуть десять процентов. Но ни единого сольдо меньше! Кстати, как поживает мой старый боевой товарищ?
— Он уже больше месяца никак не поживает, — всхлипнула красотка. — Какой-то мерзавец сбил его и даже не остановился!
— Соболезную… — произнес я. — И тут он меня опередил! Девочка моя… так ты хочешь, чтобы я нашел убийцу твоего отца?
Кашнир сделала жест, давая понять, что ей нужно время успокоиться. Блондинка промокнула глаза платком, после вытряхнула содержимое сумочки на столик. Всегда удивлялся, как столь маленький предмет может содержать в себе такое количество хлама. Чего там только не было! Косметика, портмоне, крохотный дамский позолоченный Браунинг, никелированная фляжка. Отвинтив крышку, гостья наполнила офис божественным запахом односолодового виски. Аромат напитка проникал во все закутки кабинета, разгоняя мрак и сырость. Дождь — и тот сменил ритм, напевая теперь блюз вместо дроби похоронного марша. Девушка уже заслужила мое расположение, правда, фляга могла бы быть и пообъемнее. Я судорожно облизнул внезапно пересохшие губы.
Посетительница сделала несколько мелких глотков, размазав помаду, приобретя еще большее сходство с вампиршей.
— Ой, где мои манеры! — спохватилась она. — Будете?
Я давно ощущал необычайную сухость в горле. Жажду, требующую немедленного утоления, причем — не водой.
— Что за вопрос! Конечно, буду, дочка!
Определенно, фляга маловата. Я осушил сосуд до дна в один присест, вытесняя сумрак из души крепким алкоголем и наполняя свое тщетное бытие призрачным смыслом. А ведь день заканчивался совсем не так погано, как начинался!
— Мне кажется, те, кто убили моего отца, теперь пытаются убить и меня!
— С чего ты взяла? — удивился я, вытирая губы рукавом пиджака.
— Через день после похорон в мой кран подали кислоту вместо воды… — клиентка сняла правую перчатку, демонстрируя большой химический ожог. — Хорошо еще, не я сама пошла купаться. Хотела искупать кошку…
— Кошка сильно пострадала?
— Не знаю, — шмыгнула носом блондинка. — Она вся утекла в слив!
— Прямо вся? — ужаснулся я. — Полностью?
— Кроме хвоста…
Она снова потянулась за флягой, но теперь — пустой. Проявляя галантность, я сходил в приемную и вернулся с полулитровым товарищем и парой кофейных чашек. Дочь старого приятеля пришла в себя после первого же глотка.
— Это был первый случай. Второй — две недели назад. Мне на голову едва не свалился рояль! Я чудом осталась жива! Наконец, третий случай — позавчера. Меня пытались отравить в ресторане. Я взяла три бутылки шампанского, а вчера помирала от головной боли!
— В милицию обращалась?
— Да… там попросили зайти, как только меня убьют!
Это очень на них похоже… я сам несколько лет в милиции отработал. Знаю, как думают эти бездельники. Нету тела — нет проблемы. Повальное пьянство и разгильдяйство. Будто, и не советская милиция вовсе, а полиция загнивающих капиталистических стран.
Стыдно. Стыдно было смотреть на все это и не участвовать.
— Возможно, это важно… кто-то навел жуткий бардак в отцовском доме и моей квартире, — добавила Кашнир. — Все вещи раскидали! Юра, мне нужен телохранитель! Я хорошо заплачу!
Блондинка подвинула ко мне портмоне. Крокодиловая кожа, серебряная застежка с позолотой и рубином… рублей на восемьсот в ломбарде потянет. Конечно, обычно я не беру гонорар вещами, но для дочери покойного друга готов сделать исключение.
— Где подписать? — заявила девушка требовательным тоном.
— Сейчас найду…
Убрав портмоне в ящик стола, я отыскал пустой бланк договора, смахнув слой пыли со стопки бумаг, и подал клиентке на подпись. Попутно я подумал, что неплохо бы обмыть прибыльный заказ, но, к своему удивлению, отметил, что за разговором мы успели умять бутылку коньяка. Целиком.
Потрясающе! Как же обманчива бывает внешность! На первый взгляд — интеллигентная дама, а пьет — как самая настоящая комсомолка!
Лизнув кончик перьевой ручки, посетительница расписалась в контракте. Левой рукой. Тогда мне это не показалось важным. Да, левша. И что? Я слыша, что левши, в основном — мужчины. Среди слабого пола это редкость. Но для меня не имело абсолютно никакого значения, какой рукой клиент подписывает договор, лишь бы капуста шуршала.
— Пойдем на диван, — прошептала гостья мне на ухо.
— Зачем? — удивился я.
— Как это — зачем? Теперь ты — мой телохранитель! И должен лично проверить тело, которое охраняешь! Все ли у меня на месте?
Как раз это я оценил с самого начала, с первого взгляда. Определенно — у нее все было на месте. Причем — на самом правильном месте. К тому же это все оказалось самого подходящего размера. Но, не слушая возражений, красотка вцепилась в галстук и потащила меня в койку…
Глава 3
Башка жутко трещала. Словно в моей черепушке поселилась голодная крыса с раскаленными добела зубами. Крыса, которая, ужаснувшись непроглядной тьмы внутри меня и отсутствию пищи, пыталась прогрызть себе ход в мозгу, намереваясь выбраться и сбежать обратно — в вонючую, полную отходов канализацию.
Во рту и желудке дела обстояли не лучше. Будто стадо коней нагадило. Словно мало им было моей растерзанной души, моего разбитого сердца и растоптанных мечт. Непременно нужно было нагадить еще и во рту.
События предыдущего вечера вспоминались с трудом.
Кажется, мы неплохо покувыркались с гостьей. Затем нам показалось мало. Идти в дежурный магазин не было ни сил, ни желания. Догонялись спиртом из аптечки, затем моим одеколоном и Дашиной туалетной водой.
В койке она тоже оказалась что надо. Комсомолкам многому стоило бы поучиться у клиентки. А уж как она пила!
Да, пить… Боже, как же мне хреново! И как хочется пить!
Едва различая мир сквозь слипшиеся веки, я доковылял до приемной и присосался к чайнику. Жизнь возвращалась в меня вместе с теплом кипяченой воды. Теплой, как моча, но от этого не менее мокрой и вкусной. Поразительно, насколько живительным вчера был алкоголь и насколько живительна сегодня простая вода!
Поперхнувшись, когда в горло полетела накипь со дна чайника, я прокашлялся и вернулся в офис. Здесь царил настоящий кавардак! Все шкафы распахнуты, все бумаги разбросаны по полу. Неужели, после секса мы решили прибраться в конторе, но перед этим — устроить в моем бардаке еще больший бардак?
Черт подери! Ни черта не помню!
Красотка, в одних кружевах, сидела на кресле, том же, что и вчера, повернутом к окну. Сидела совершенно неподвижно. Или она еще спала, что крайне неучтиво, или крепко задумалась, что после выпитого минувшей ночью попросту невозможно.
— Эй… — позвал я.
Как же тебя зовут? Вообще
