почве печальной тенденции к здоровой еде в Южной Калифорнии. Или, точнее, я пять минут без перерыва толкаю тираду на эту тему, а она хмыкает, ест и жестами соглашается со мной. Я склонна зацикливаться на чём-либо, а потом говорить об этом дольше большинства людей — со временем я поняла, что иногда людям становится от этого скучно, но иногда это позволяет разделить с ними интересы.
К сожалению, обычно я осознаю свои тирады, только когда оглядываюсь назад. Клянусь, я это не выдумываю. Я не могу понять, когда это происходит. Все говорят, что «время летит, когда тебе весело», и это единственная фраза, которой я могу описать свою осознанность, когда я села на своего конька и говорю о том, что мне нравится… у меня буквально нет ощущения, сколько времени прошло.
Но поскольку это не первая моя встреча с Уиллой, я знаю, что нам обеим достаточно комфортно друг с другом, и она заткнёт меня или поменяет тему, если захочет. Мы лишь несколько раз проводили время вместе, так как она, будучи профессиональной футболисткой, довольно занята, но мы подружились за те несколько игр, что посетили она и Райдер.
— Изумительные бургеры, — говорит она с набитым ртом. — Я бы никогда не сумела от них отказаться. Ну то есть, тренер убьёт меня, если узнает, что я ем такое, но чёрт возьми, нет ничего лучше, чем двойной чизбургер после тяжелого дня. Мне плевать, каковы экологические последствия. Убейте эту корову и отправьте её в мой желудок.
Райдер отвлекается от разговора по соседству с нами и говорит ей:
— Я закрою глаза на этот экологически бесчувственный комментарий, потому что ты хорошо целуешься, Солнце, и 80 % времени я готовлю для нас пищу растительного происхождения.
Уилла смущённо улыбается ему.
— Иногда мне хочется, чтобы эти твои прибамбасы на ушах работали не так хорошо, Рай.
Райдер использует кохлеарные имплантаты, которые я едва вижу среди его густых светлых волос. Как и Рен, Райдер — привлекательный парень. Короткая бородка, ярко-зелёные глаза и скулы Рена.
Уилла и Райдер живут в штате Вашингтон, где Уилла играет за ФК «Рейн», и их дом примостился посреди леса. Глядя на них, с легкостью можно представить это себе. Райдер так и кажется любителем природы с его клетчатой фланелевой рубашкой, выцветшими джинсами и ботинками. Уилла вполне подходит к его стилю с её тёплой практичной одеждой — толстовка с эмблемой КУЛА1, рваные джинсы, никакого макияжа, чтобы подчеркнуть её большие янтарные глаза и пухлые губы. У неё невероятные волосы, состоящие сплошь из неукротимых волн и кудряшек, безо всяких средств для укладки. Только дикая красота.
Внутри Уилла такая же естественная, как и снаружи, и я люблю таких людей. Люди, с которыми я лажу, обычно придерживаются мировоззрения «что видишь, то и получаешь», и в этом плане Уилла очень похожа на двух моих хороших друзей в ЛА, Энни и Ло. Заводить друзей мне непросто, но мне кажется, что я подружилась с приземлённой любительницей чизбургеров Уиллой Саттер.
Райдер широко улыбается ей, и улыбка Уиллы тоже становится шире. Я со шлепком бросаю свой бургер и на тарелку и макаю ломтик картошки в кетчуп.
— Боже милостивый. Да поцелуйтесь уже.
Райдер смеётся. Мягко прикоснувшись губами к виску Уиллы, он поворачивается обратно к своему разговору — полукругу мужчин, состоящему из Рена, нашего капитана Роба, нашего вратаря Франсуа и Лина, многообещающего новичка-защитника.
— Извини за это, — щёки Уиллы розовеют, пока она потягивает лимонад. — Мы всё ещё на фазе «Ты-мне-очень-нравишься-и-мне-постоянно-хочется-на-тебя-вешаться».
Я отмахиваюсь, держа в руке картошку фри.
— Это я должна извиниться. Мой мозг не знает фильтров. Большинство мыслей, зарождающихся в нём, сразу слетает с моего языка. Я не хотела быть грубой. Вы влюблены и счастливы. Не за что извиняться.
Уилла улыбается и берёт свой бургер.
— Спасибо. Ну то есть, когда я раньше видела таких влюблённых людей на публике, мне это казалось гадким. Я всегда думала, неужели сложно оставить любоффь-моркоффь дома? — она откусывает большой кусок от бургера и продолжает. — А потом я встретила Райдера, и да, с подходящим человеком это реально сложно.
Мой бургер застревает в горле. Какая ужасающая перспектива — осознать, что тебя настолько влечёт к кому-то, что ты не можешь ничего поделать, кроме как любить их. Я стараюсь улыбнуться и показать ей, что я в порядке, но я неспособна улыбаться против воли. Каждый раз, когда я пытаюсь это сделать, складывается впечатление, будто меня вот-вот стошнит.
Уилла смеётся.
— Ты выглядишь так, будто я сказала тебе, что между булочек твоего бургера положили собачье дерьмо.
Бинго.
Наконец, я прочищаю горло и смотрю на свою еду.
— Я, эм… — мою позицию касаемо отношений сложно объяснить. И пусть мне нравится Уилла, я не готова поднимать эту тему с ней.
Она слегка пихает меня рукой.
— Эй, я просто дразню тебя, — склонив голову, она смотрит на меня на протяжении долгой минуты. — Ты не сторонница отношений?
Я качаю головой, затем откусываю ещё еды.
— Нет. Ничего не имею против. Просто это не для меня.
— Да. Я сама была очень даже против отношений, когда встретила лесоруба, — она показывает пальцем через плечо в сторону группы мужчин, где стоит Райдер. Рен хохочет над его словами, и это заставляет Райдера тоже рассмеяться.
В профиль они почти близнецы, вот только всё в Рене буквально кричит мне — посмотри на него. Неуправляемые красновато-коричневые волны волос, длинный нос, острые скулы. Борода плей-оффа, которую он поддерживает в опрятном виде, так что я всё равно вижу намёк на полные губы, изогнувшиеся в кривой усмешке. Когда он смеётся, вокруг его глаз появляются крохотные морщинки, и у него есть привычка хвататься за грудь и слегка наклоняться, будто чья-то способность веселить его устремляется прямиком в его сердце.
Такой счастливый. Такой беззаботный. Каково вот так жить, интересно? Быть таким необременённым?
Я понятия не имею. В прошлых отношениях я была обузой. Кучей проблем, с которыми надо разбираться, кучей осложнений, которые надо решать. Дома люди обращались со мной как с проблемой, а не как с личностью. Так что я пришла к двум выводам. Во-первых, пора переехать, а во-вторых, чтобы защитить себя от повторения такого унижения, лучше оставить своё сердце в покое, под замком.
Так что я ношу чёрное. Я не улыбаюсь. Я прячусь за густой завесой тёмных волос и километрового списка дел. Я с готовностью принимаю сравнения с ведьмой, хожу с хмурой гримасой и хмыкаю в ответ на все вопросы. Я не завожу дружбу
