Так в итоге и вышло – Самаэль забрал обоих, хотя время женщины еще не пришло. Ангела Хранителя за подобное наверняка бы лишили крыльев. Но Ангелов Смерти никогда не наказывали. У них не было чувств, они руководствовались лишь рассудком и указаниями свыше. Они просто выполняли им порученное, и иногда при этом случались подобные накладки.
Души Мариэт и Генри Самаэль отнес наверх, и сейчас его обрадовало это – такая чистая любовь заслуживала счастья.
Ангел перебрал еще с десяток перьев – к моменту смерти влюбленных он уже брался лишь за сложные дела – и замер в нерешительности.
Клубок обретенных чувств почти распутался, оставив лишь пару узелков.
Он помнил следующую душу. Особенную душу.
И даже если бы вдруг стал человеком, то не смог бы ее забыть.
Сердце вновь защемило от тоски, но теперь Самаэль знал, откуда она взялась.
Так и не решившись коснуться пера, он опустил руки и прикрыл глаза.
Так вот она какая – любовь к людям. К единственной особенной душе.
Самаэль с тоской поглядел на еще один сорванный им цветок, что рассыпался пеплом от неосторожного прикосновения всех пяти пальцев.
Оказывается можно. Оказывается, Самаэль любил и любит до сих пор. И тоска об утраченном шансе сказать это теперь разъедает его сердце.
Самаэль сжал кулак, и от выражения чувств на секунду утратил контроль над собственной силой. Часть барьеров, которые он держал, скрывая свои возможности, упала, обнажив толику его могущества, распугав всех людей в десятке километров от него.
Почувствовав непреодолимый страх, они бросали свои дела, стремясь оказаться как можно дальше от Первого Ангела Смерти.
Глава 2.Все закончилось.
Апокалипсис был остановлен, а судьба Анжелы решена в ее пользу, но это не принесло девушке ожидаемой радости, хотя всего несколько недель назад она мечтала именно об этом.
Нет, безусловно, она почувствовала облегчение от того, что этот клубок, наконец, распутался. Вот только цена ее долгожданного спокойствия оказалась чересчур высока.
Падение Криса. Смерть отца.
Это было слишком большой платой за ее жизнь и возможность быть с Дэймоном.
И какой же дурой она себя чувствовала!
Как она могла поверить Люциферу? Поверить тому, кто восстал против Создателя! Поверить отцу лжи!
Искренность, сожаления... что там еще она умудрилась разглядеть в том, кто, как оказалось, просто использовал ее для достижения своей цели?
Его речи так легко проникли ей прямо в сердце и зародили там сомнения.
Да, она всегда была наивна, но в этот раз сумела превзойти саму себя!
Наверно, даже самому черствому человеку было бы не устоять перед Люцифером. Ведь он существовал тысячи лет, и все это время учился вредить людям, манипулируя и обманывая, добиваясь своей цели.
Но для Анжелы это было небольшим утешением – из-за нее (точнее из-за нежелания Дэймона отдавать ее Самаэлю) начался Конец Света и из-за нее же он едва не увенчался успехом.
Однако пока все это отошло на второй план.
Позже она наверняка еще не раз (и даже не два) будет винить себя в излишней открытости и доверчивости, но едва Крис сообщил им последние новости, как все мысли в голове девушки вытеснила одна-единственная, простая, но затмевающая даже остановленный Апокалипсис.
«Отец!»
В глубине души Анжела все же надеялась, что Крис ошибся. Что он не так что-то понял, или расслышал. Что когда она придет домой, Джош, живой и невредимый, радостно встретит ее на пороге.
И пока Анжела не убедилась во всем лично, ее не могло волновать ничто иное. Ни Самаэль, что вдруг получил чувства, о которых позабыл уже давно, ни то, что сама она осталась без Ангела-Хранителя, ведь Кристиан упал и теперь ему придется так же туго, как уже приходится Дэймону.
Анжела смутно помнила, как вернулась домой. Кажется, ее отвез Дэймон на машине Криса. Куда отправился (да и отправился ли куда-то) сам Крис девушка не спрашивала, равно как и о том, что теперь будет делать Самаэль.
Когда она подошла к двери дома, то задержалась на пороге, отчаянно прислушиваясь к звукам, доносящимся изнутри. Как же ей хотелось услышать голос отца и окончательно убедиться в том, что Крис ошибся. И действительно, внутри не было тихо – там кто-то разговаривал.
Обрадовавшись, Анжела вбежала внутрь так быстро, что Дэймон едва успел за ней. И тут же замерла на пороге гостиной. Казалось, все в ней было как обычно – привычный диван, журнальный столик, на котором стояла тарелка с сэндвичами, включенный телевизор, вещающий новости. Оказывается, на пороге она услышала голос диктора.
Отец тоже был на своем обыкновенном месте. Сидя на мягких подушках дивана, в одной руке он держал пульт, а голова его была запрокинута назад. Черты лица заострились, кожа посерела.
Вскрикнув, Анжела подбежала к нему, все еще глупо надеясь, что он просто уснул и вот-вот проснется.
Как же так? Почему именно ей выпало не просто пережить смерть своих родителей, но пережить смерть отца дважды?
Все это было похоже на страшный сон, от которого нельзя проснуться.
И если в прошлом горе Анжелы длилось не так долго, хотя и запало глубоко в сердце, то сейчас она вдруг с пугающей ясностью осознала – в этот раз все случилось окончательно.
Ни Дэймон, ни Крис, ни кто-то еще уже не исправят это. Так решили наверху, и душа ее отца уже ушла вместе с Ангелом Смерти, забравшим его.
Навсегда.
– Тише, – Дэймон подошел сзади и обнял ее за плечи, нежно поцеловав в висок. – Теперь он в лучшем месте. И ты точно знаешь это.
От его прикосновения и слов (а может и от согревающего ласковым теплом волшебного медальона, который девушка все еще продолжала носить) Анжеле немного полегчало.
Да, теперь, когда она точно знала, что рай реален, когда общалась со всеми возможными ангелами, как Хранителями, так и Смерти, и даже Смотрящим, это уже не казалось банальнымисловами утешения, которые обычно говорят на похоронах.
Это была правда, в которую она не просто верит, а в которой она уверена.
И теперь Джош наверняка вместе с Элизабет. Девушка легко могла представить личный рай своего отца – дом, утро, Джош, готовящий завтрак и ее улыбающаяся мать, которую он так любил и которую пережил так ненадолго.
– Останешься? – прошептала Анжела, и Дэймон уверенно кивнул в ответ.
Конечно, он останется. Он ни за что бы не оставил девушку одну в такой трудный для нее момент.
На некоторое время Анжела замерла в его объятиях, ощущая, как в глубине души крепнет решимость.
