используемые в Кремоне для изготовления скрипичного лака. А некоторые просто заполнили все доступное пространство деталями инструмента – как в анатомическом музее, вместо полной скрипки, виолончели или альта, вы видели только бледный изгиб её некрашеной деки или красивые завитки, наполовину вырезанную спинку, окруженную инструментами, или просто россыпь бледных деревянных стружек. Ни одна мастерская не была похожа на другую, но все они отражали традицию, восходящую к Андреа Амати и к самой первой главе истории современной лютерии, начинающейся в середине шестнадцатого века. Лютерия, или liuteria — это искусство изготовления струнных инструментов любого типа. В итальянском или английском языке это слово хранит память о тех временах, когда большинство таких инструментов называли лютнями на любом из европейских языков. Мне всегда нравилась итальянская привычка переносить названия тех древних ремесел на современные профессии. Стрижка в Италии — это посещение перрукерии, которая в старые времена позаботилась бы о вашем перруке, то есть парике, а в случае дорожной аварии последует счет от каррозьера, то есть каретного мастера, но за ремонт кузова вашего автомобиля, а не вашей повозки или кареты.
Рано проснувшись после первой ночи в Кремоне, я поехала на хозяйкином велосипеде в центр города по узким улочкам, зажатым облупившимися розовыми и охристыми стенами дворцов, укрытыми ветвями жасмина, который спадал с балконов вторых этажей и погружал все в дурман своего густого аромата. Я читала, что большинство свадеб в Кремоне происходят между людьми, которые прожили в городе всю свою жизнь, и в то утро я отчетливо понимала, почему они, скорее всего, никогда не захотят покинуть это прекрасное место[1].
Скрипки и их культура, казалось, заполняли Кремону на всех уровнях. Museo del Violino на площади Гульельмо Маркони наглядно представлял историю инструментов, а рядом в магазинах были сложены в крестообразные стопки бруски горного клена и альпийской ели, из которых инструменты были сделаны. Когда я взяла кленовую заготовку, она поймала утренний свет и явила свои размытые тигровые полосы. А стопка еловых брусков переливалась разными оттенками золотого от того, что срезанная ель под действием солнечных лучей «загорает так же, как и мы» – объяснил владелец одного из этих необычных магазинов. Наряду с такими, торгующими материалами для изготовления скрипок, были магазины с инструментами для их изготовления, магазины, торгующие ингредиентами для лака, ну и, конечно же, сувенирные лавки, полные книг по истории скрипок, кухонных полотенец с изображениями скрипок, магнитов и брелоков. Посетители pasticceria на Виа Сольферино могли выбирать между скрипками из белого шоколада (как бы без лака) или из темного шоколада (уже с лаком). И как будто скрипкам ещё не уделилось достаточно внимания, улицы, по которым я ехала на велосипеде, пересекая площадь Страдивари, носили имена Андре или Николо Амати, Гварнери дель Джезу или Карло Бергонци - в честь величайших скрипичных мастеров Кремоны,
Тема была продолжена в тот же вечер, когда я ужинала в Ceruti, ресторане, названном в честь одного из последних представителей славного поколения городских скрипачей восемнадцатого века. Я была единственной, кто заказал марубини, пасту, история которой была такая же длинная, как у самых старых скрипок Кремоны – именно в шестнадцатом веке её стали начинять мясом и подавать в миске с бульоном. В тот вечер в Ceruti мне приготовили марубини с удивительно вкусной начинкой из тыквы, а ещё подали амаретти.
Если вы что-нибудь знаете о старых инструментах, то сочтете меня несообразительной из-за того, что я не сфотографировала скрипку Льва перед поездкой в Кремону. Так же, как хороший орнитолог определит вид птицы по только ей присущему оперению, так и мастера Кремоны могут с первого взгляда идентифицировать большинство кремонских инструментов по цвету лака и деталям резьбы.
Однако меня уже интересовала не столько сама скрипка Льва, сколько я хотела вернуться к её истокам и узнать о мастерах, изменивших историю скрипки и небольшого города на берегу реки По, превратив свой город во всемирную легенду, до сих пор способную притягивать музыкантов и торговцев инструментами со всего мира. Кремону часто называют местом рождения современной скрипки, но в Музее Скрипок я обнаружила, что его хранители используют гораздо менее категоричные выражения. Они дипломатично описали скрипку и как продукт гения Андреа Амати, и как логическое завершение медленного процесса эволюции, которая совершалась одновременно во многих местах. Когда Амати приступил к работе в Кремоне, уже творили другие мастера-новаторы в Брешии, в немецком городе Фюссен, и в Польше, и в Богемии.
Умей мы анализировать ДНК инструментов, в современной скрипке Амати нашли бы гены трех разных инструментов. Первой была бы violetta, старомодный струнный инструмент. Violetta начиналась как грубая штуковина, сколоченная из планок, с пятью струнами, которые лежали прямо на грифе и могли использоваться только для игры аккордами. На виолетте играли на улицах Италии еще во времена Средневековья, под её пронзительный голос и задававший ритм аккорды танцевали на пустырях, в сараях и на площадях. Другими предками скрипки были ребек с грушевидным массивным корпусом и лира да браччо с двумя басовыми струнами. Особенности этих трех инструментов в Италии соединились во множестве скрипок, альтов и виолончелей задолго до появления Амати. Если вам когда-нибудь представится возможность поехать в Саронно в Ломбардии, вы найдете изображение целого семейства струнных инструментов, написанное незадолго до того, как Амати приступил к работе. Они – яркая деталь фрески в куполе собора, написанной Гауденцио Феррари в 1535 году. Художник изобразил оркестр ангелов, но в отличие от старомодных небесных созданий, которые могли играть только на ребеках и лютнях, эти ангелы, написанные художником, играли уже на виолончелях, альтах и скрипках. Феррари сам играл на струнных инструментах, поэтому, хотя не мог не знать, что прихожане, разглядывавшие купол снизу, никогда не увидят мельчайших деталей фрески, изобразил инструменты с фотографической точностью. Инструменты запечатлены на предпоследнем этапе их долгой эволюции, уже с узкой талией, перекрывающимися краями, изогнутыми верхней и нижней деками, унаследованными от lira da braccio, а также боковыми колками для настройки, которые они унаследовали от ребека. Эти инструменты уже намного сложнее, чем виолетта, поскольку с конца пятнадцатого века мастера использовали вместо гвоздей клей, чтобы скрепить детали, которые теперь могли относительно свободно двигаться, не расслаиваясь и не трескаясь по швам. И уже к 1530 году мастера начали фигурно выстрагивать из дерева верхнюю и нижнюю деки, чтобы сделать свои скрипки более тонкими и гибкими, а внутри между ними помещали вертикальную распорку, что делало инструменты прочнее и позволяло полнее передавать звучание струн между верхней и нижней
