Ещё одна причина для нервяка, потому что не намёка пока. Да и не очень понятно-то: надо сцеживаться или не надо? И спрашивать такое у врачей у неё язык точно не повернётся.
Пока она опытным путём и электрическим прибором пыталась выяснить есть ли вообще предмет спора, её несколько раз пытались отвлечь. То работник ЗАГСа, то психолог, который своей беспардонностью и бестактностью вызвал недоумение и очень большие подозрения в своей квалификации. А может, она огрызалась, потому что с молоком была явная засада. Не шло у неё ничего. Вот, бл…
Ближе к обеду приехали её родители. Познакомились с врачами. Задали вопросы. Получили ответы. Задали новые вопросы. Получили новые ответы. Потом познакомились с Сашкой. Согласились, что он очень красивый. То, что при этом его положение выглядит довольно пугающе, не обсуждалось. По умолчанию. Но все об этом достаточно громко молчали, пытаясь проглотить слёзы.
Чтобы у неё не происходило в течении дня, железные 100 шагов к сыну до реанимации и обратно, она проходила неоднократно. Чтобы полюбоваться. Прошептать что-то очень важное.
А назавтра она ждала мужа.
08.09.2022
Она ждала его с самого утра. Соскучилась. Да и эгоистично ей хотелось скинуть на него часть своей боли. Потому что вывозить ей становилось всё сложнее. Как же она хотела уткнуться головой ему в плечо, пряча свой нос куда-то в район подмышек. И ещё она рассчитывала, что он поможет ей в исполнении одного долгожданного желания — сходить в душ. Ирина Евгеньевна разрешила.
А получилось у него добраться к ним уже к вечеру. Но зато уже сразу с документами. Согласно которому, он — отец. О чём он с гордостью и поведал сыну. Но знакомство с Сашкой ему далось очень нелегко. Она видела у него в глазах жуткий страх, хотя он прятал глаза и избегал смотреть на неё.
И тут душ оказался в некотором роде спасением — ей почувствовать некоторое вполне долгожданное облегчение, ему же просто отвлечься.
Потом у него был ещё разговор с Анной Алексеевной. Разговор, на который я бы не решилась примерно никогда — заводить Саньке классическую музыку. Да как можно? В реанимацию??? Да там дышать-то шумно и то нельзя. А тут — колонка!
Но врач разрешила. Анна Алексеевна поддержала его идею с музыкой, и он довольный умчался домой эту музыку записывать.
А она вспомнила, что буквы очень терапевтично умеют складываться в слова и села писать. Письмо. Сыну.
08.09.2022
«Привет, сын. Здравствуй, мой защитник.
Санечка, Санюшка, Санёк. Нет, сегодня Александр. Сегодня, 08.09.2022 г. у тебя появился твой собственный, первый, совершенно официальный документ, свидетельствующий всем-всем-всем о рождении Александра, свет-Васильевича. С чем всех нас и поздравляю.
Причём, поздравляю действительно всех. Потому что ты — большущий крутышка. И, наверно, до конца даже не представляешь масштабов той поддержки, которую ты собрал вокруг себя! Знаешь сколько людей за тебя переживают, молятся, беспокоятся?
Совершенно бескорыстно и очень искренне. Потому что это ж чувствуется. К тебе заходят, проведывают, спрашивают, волнуются. За твои самые маленькие победы «не хуже» все радуются, но очень тихо и осторожно. Чтобы не спугнуть. Потому что тонко. Грань. Ниточка.
Но все очень в тебя верят. Очень.
И я верю. Потому что знаю, что ты — победитель. Что ты упёртый. Что ты можешь. И с тобой невозможное возможно.
Ты изначально всё делал вопреки. Наперекор. И у тебя всё всегда получается. И я была твёрдо убеждена, с тех пор как увидела 2 полоски, что всё будет ХА-РА-ШО! Не может быть иначе. Потому что вместе мы преодолели полтора года безнадёги и отчаяния. Не просто ж так. А потому что я тебя ждала, загадывала. И ты сбылся. Именно ты. Просто я не до конца верила себе. Но не тебе. Тебе я верила всегда. И в тебя. Ты ни разу не подвёл меня за все 38 недель. Не то, что я тебя. Я уже перестала посыпать голову пеплом и биться этой головой об стены от чувства вины за то, сколько всякой фигни ты от меня получил. Правда, чувство вины никуда не делось, но я пытаюсь с ним жить. Постараюсь делать это потихоньку, потому что иначе смысла нет.
Кстати, старший брат тебя, папу и себя записал в три богатыря. Вот вам и быть сильными. А я буду слабой девочкой, которой совершенно простительно плакать от отчаяния, когда хочется плакать. Нет, вам, безусловно, тоже можно плакать, если больно. Но, вот, папа ваш — не умеет. Он умеет держать всё в себе и молча задыхаться от горя. Но он упорно будет через силу смешить меня, себя, нас. Даже если будет не всегда получаться. Он — скала. Не дрогнет. Сгрызёт все ногти до основания, но слёзы будет сдерживать до последнего.
Я не знаю зачем я это пишу всё. Потому что это всё совсем не то. Не о самом главном. Здесь мой внутренний копирайтер бессилен подобрать нужные слова, смыслы и сложить их в текст.
Но раз я села писать — наверно, тоже не зря. Может, если вылить свою звериную боль на бумагу, станет легче? Хоть чуточку? Раз уж рыдания не помогают?
Теперь я точно знаю, что всё познаётся в сравнении. Теперь я знаю, что раньше мне не было больно. Мне не было страшно. Меня не накрывало отчаяние. Оглядываясь на свою прежнюю жизнь, мне кажется, что все чувства были какими-то игрушечными, а поводы ничтожными и искусственными. Да и что такое материнство в полной мере, я похоже тоже не до конца понимала. Не было возможности прочувствовать. Твой старший брат как-то лайтово маму на прочность проверял.
Но знаешь? Я тебе безмерно благодарна за тебя и твои уроки. Потому что как бы я ещё смогла узнать, как оглушительна бывает тишина? И что спастись от неё можно только противным гудом холодильника, так обычно раздражающего в обычной жизни.
А как бы я узнала без тебя, что жгучее чувство зависти к счастью других я, оказывается, умею превращать в искренние пожелания здоровья и ещё большего счастья?
Кто бы мне ещё рассказал, что можно почувствовать, как совершенно чужие и незнакомые люди вдруг становятся родными, потому что объединены одной бедой. И потому что чужих детей не бывает?
Кто как не ты показал мне, насколько сильно я могу быть благодарной. Причём, эту благодарность от меня никто, собственно, и не ждёт. Потому что просто. Просто так».
09.09.2022 — 12.09.2022
Выходные она провела вполне
