Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
выполнялась в мгновение ока. Гера с хитрецой и снисходительностью посматривал на творимое самоуправство, но вместе с тем орлиным глазом зорко следил за происходящим и не позволял парням выходить за рамки. Прежде всего работа и служебные дела, всё остальное — в свободное время. Поэтому парни научились делегировать между собой полномочия. Если кто-то из них оказывался свободен, то именно ему выпадала честь исполнять прихоти Марии Мстиславовны.
Помимо этого, за домом, вернее за территорией вокруг следил дед Василий, выполнявший обязанности дворника. Он обитал неподалёку, в соседней деревне. А также несколько девушек-домработниц, которые, согласно договорённостям с клининговым агентством, приезжали раз в неделю, обычно по понедельникам, чтобы провести полную уборку в доме. А за ежедневным порядком в обжитых комнатах со вторника по пятницу следила внучка деда Василия — Алина. И только в воскресенье особняк замирал. Мария Мстиславовна, как правило, занималась своими делами или частенько уезжала в город пообщаться с подругами. А мы с Герой оставались одни, и именно эти моменты я любила больше всего. По воскресеньям он не прятался, ссылаясь на рабочие дела в кабинете, а оставался рядом со мной.
Мы нежились и упивались минутами, проведёнными наедине. В такие дни любые комнаты особняка могли стать невольными свидетелями проявления наших неистовых чувств. Гера любил периодически обновлять разные поверхности. После чего в понедельник я красная от смущения и неловкости перед клининговой службой скрывалась в самом дальнем и необитаемом углу дома. Или же убегала подальше в сад на заднем дворе, или помогала тёте Маше по хозяйству. Именно в этот день я старалась записаться к косметологу или парикмахеру. Потому как Гера не ограничивал и не сдерживал себя, делом доказывая и убеждая меня насколько сильна его любовь, в следствие чего биологические жидкости могли оказаться в совершенно неожиданных местах. Он-то в понедельник уезжал в офис на работу, а я оставалась одна посреди пустующих комнат, не считая кухни и хозяйничающей в ней тётушки. Пока однажды не застала разговор двух девиц, мерзко хихикающих и обсуждающих нашу с мужем бурную сексуальную жизнь. С той поры я предпочитала исчезать с поля зрения уборщиц. Возможно я глупая, неуверенная в себе трусиха, но становиться объектом грязных сплетен не каждому придётся по душе.
Я поднялась на второй этаж в нашу с Герой спальню. Всё на своих местах, будто комната даже не заметила моего отсутствия в течение трёх недель. Широкая кровать с толстыми, украшенными резьбой деревянными балками в каждом углу, застелена тёмным покрывалом. Балдахин давно снят. Улыбнулась своим глупым детским мечтам и смешным воспоминаниям.
Помню, как впервые узрев кровать, предполагавшую наличие балдахина, я решительно и с азартом вознамерилась повесить поверх тонкий тюль. Какая девочка не мечтала о балдахине, наряжая в детстве кукол? Поэтому я была уверена, что мне несказанно повезло, потому как кровать хоть и выполнена из тёмно-коричневого массивного дерева соответствовавшая скорее брутальному мачо нежели тепличной принцессе, всё же обещала исполнить заветную девичью мечту.
Сказано — сделано. Тонкая кремовая вуаль, длиной с километр, была навешана ценой нескольких вёдер пота, проклятий в адрес всей ткацкой промышленности и отдельных кудесников, в частности, а также трёхэтажного мата, замешанного на блатном жаргоне. Потому как водрузить пошитый по индивидуальному заказу балдахин, а также дать ценные советы собрались почти все, кто так или иначе проживал в доме, либо на прилегающей территории. Гере повезло больше всех — он вовремя укатил на работу.
Я и тётя, дед Василий с внучкой Алиной, а также двое ребят из охраны — каждый решил, что уж он-то лучше всех знает с какой стороны набрасывать, как высоко подкидывать и сколь сильно натягивать. Я по сей день так и не поняла, почему ткань не пала смертью храбрых в неравной хватке, а на удивление с честью выдержала все экзекуции. Множество ручьёв пота сошло с двух молодых ребят, один из которых был как раз таки Володя, мой нынешний водитель, в ту пору только устроившийся в охрану на испытательный срок. Ведь именно им пришлось совершать героический подвиг, стоя на стремянках, зарываясь в метрах воздушной ткани, параллельно отбиваясь от множества вытянутых над головами рук, принадлежащих женской половине помощников и деду Василию, кто остался внизу и расправлял путающуюся ежесекундно прозрачную ткань.
Когда дело было сделано, на меня смотрело шесть мужских глаз с идентичным выражением. Даже дед Василий почему-то поспешил выразить солидарность согласно половой принадлежности, а не относительно ландшафтной высоты нашей маленькой геосистемы. Так-то деда ведь снизу стоял, вместе со всеми женщинами. Однако мужчины, понимая, что перед ними молодая, ехидно улыбающаяся супруга их непосредственного и грозного начальника, которая неизвестно наябедничает или нет, и не смея называть своими именами те чувства, каковые им довелось испытать, тем не менее мысленно транслировали мне что-то вроде: «Ни за что не женюсь, а если женюсь, то моей бабе придётся спать на койке с панцирной сеткой и матрасом поверх».
Самое обидное — не для меня, но тем, кому могло и наверняка стало бы обидно, хотя мы с Герой не болтали и тётя Маша дала клятвенное обещание молчать — тонкий, воздушный, во всех смыслах распрекрасный балдахин не пережил первой же ночи.
Не знаю, может мы плохо закрепили тюль на столбах, или же Гера оказался чересчур пылким и не к месту сильным, но в порыве страсти ткань была бессовестно содрана мужем. И барахтаясь в воздушных тюлевых облаках, заставших нас врасплох, мы оба умудрились столь сильно запутаться, что неведомым образом петля едва не затянулась на моей шее. Гера ругался матом громко и долго, а я после произошедшего ни разу не повторила собственной досадной ошибки и резко перестала восторгаться и мечтательно вздыхать об интерьере предназначенному, судя по личному печальному опыту, исключительно для принцесс. Они видимо с рождения предупреждались о возможных опасностях и знали, как избежать конфуза.
Пройдя через всю комнату, села на мягкий стул у туалетного столика, расположившегося подле окна. Чувство неподъёмной тяжести давило на плечи, мешая дышать. Я ощущала себя настолько потерянной и одинокой, что одно лишь осознание собственных эмоций повергало меня в ужас. Спрятала лицо в ладонях до невозможности мечтая дать волю слезам, но почему-то даже на эту естественную функцию женского организма не осталось сил. Ни одной слезинки не выкатилось из глаз, как бы я не старалась выдавить хоть что-то. Поэтому пришлось поднимать себя за шкирку, насилу снимать одежду, чтобы принять обжигающий душ и смыть с себя не только больничные запахи, но и растворить ледяную глыбу в
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
