что она была женщиной, которая всегда получала то, что хотела.
Его я тоже уже слышала.
Успокаивающий, но скользкий. В нем было что-то не так.
— Вон там, дорогая, — сказал он. — Не надо кричать на этих бедных медсестер. Они и так перегружены работой.
— Сюда, вниз, — радостно крикнула Флора.
И две фигуры заполнили мой дверной проем, как мне сказали, мои родители.
Но в тот момент, когда я увидела их лица, все рухнуло, и все снова стало неправильным.
Они не были моими родителями. Они были похожи на моих родителей, старше, чем я помню, потому что мои родители умерли много лет назад. Эти люди были клонами, но плохо сделанными клонами. Их лица искажали жестокими ухмылками, а одежда была слишком дорогой и слишком безупречной.
Это были не мои родители, все было неправильным, и ничто не казалось мне своим.
Я бы сделала все, что угодно, лишь бы снова погрузиться во тьму.
Глава 2
— Это волнующий день для тебя, дорогая, — сказала мама, когда мы ехали по длинной извилистой дороге к Академии.
По крайней мере, я была взволнована. Мне не терпелось убраться подальше от них двоих и всей их неправильности.
Каждое утро я просыпалась в красивой, роскошной спальне, наполненной дорогими вещами. Каждое утро мне приходилось заново вспоминать, кто я.
Это было изнурительно, и врачи думали, что я, возможно, никогда больше не стану здоровой. Эта мысль привела меня в ужас. Я не знала, чего больше боялась — потерять свою тайную бунтарскую сторону или превратиться в скучную девушку-робота, которой, казалось, была.
Что было хуже — потерять то, что у меня когда-то было, или обрести то, чем я когда-то была?
— Очень волнующий, — ответила я и сложила руки на коленях. На мне были белые шелковые перчатки, которые были невероятно мягкими. Мама настояла на них, а у меня не было сил спорить.
Я думала, они чертовски глупы.
Конечно, я считала, что большинство вещей, которых они ожидали от меня, были чертовски глупыми, но, очевидно, я была из тех девушек, которые не возражали.
Возможно, авария перевернула мой мозг и разрушила идеальную девушку, которой я когда-то была. Мать и папа были бы так разочарованы, если бы узнали о непокорности, которая глубоко укоренилась в моем сердце.
— Ты снова увидишь Александра, — сказал отец. — Я знаю, что он много раз хотел навестить тебя после аварии, но мы не могли позволить ему волновать тебя. Я очень надеюсь, что ты понимаешь.
Я не знала, кто такой Александр. Они говорили о нем несколько раз за последнюю неделю, пока я была дома, но в тот единственный раз, когда я спросила о нем, они оба были крайне обеспокоены моей потерей памяти. После этого каждый раз, когда я совершала в чем-то большую ошибку, я слышала, как они шепотом переговаривались по своим телефонам с доктором Норрисом.
И последнее, чего я хотела — это снова увидеть Норриса. Я не выдерживала его властные требования, то, как он давил на меня и смотрел на меня так, словно я была куском мяса, предназначенным для его употребления.
Одной из худших вещей в моей жизни была ложь, чтобы скрыть пробелы в моей голове, необходимость скрывать все это от моих родителей. Они были суровыми людьми и возлагали большие надежды.
Дочь с протекающим краном вместо мозга не вписывалась в их идеально выстроенный мир.
— Я понимаю, — тихо ответила я.
— Конечно, она понимает, — сказала мама, и ее улыбка обнажила зубы. — Она знает, что мы думаем только о том, что для нее лучше.
Я сидела на заднем сиденье внедорожника отца, выполненного на заказ от Bentley. Сиденья были обтянуты дорогой черной кожей, и я утонула в них. Они баюкали мое тело почти любовно, лаская меня, притягивая к себе. Я закрыла глаза, и передо мной вспыхнула тьма, и тяжесть одолела меня, гравитационное притяжение потянуло меня вниз.
— Уиллоу, ты меня слышала?
Голос матери прорезал темноту, и мои веки резко открылись.
— Извините. Я думала о встрече с Александром, — ответила я.
— Что я пропустила?
— Я спросила, собираешься ли ты начать свои уроки игры на скрипке на этой неделе или подождёшь до следующей недели? — Мама повторила свои слова.
Я не играла на скрипке. Я знала, как драться. Но как, черт возьми, мне сказать ей об этом?
— На следующей неделе, — сказала я и посмотрела в окно на проплывающий мимо пейзаж. Мы выехали из города по меньшей мере час назад, и чем дальше мы ехали, тем более отдаленной становилась сельская местность. — Мы почти на месте?
Мама кивнула, снова улыбнулась и продолжала смотреть на меня своим тревожным взглядом. Изучая меня, словно ищет трещину в моей броне. Скол в краске. Какой-то изъян, оставшийся после аварии.
Я не могла позволить ей увидеть это. Я не могла дать ей понять, что не имею ни малейшего гребаного представления о том, что происходит и кто я. Или почему я все время ожидала увидеть в зеркале короткие розовые волосы и почувствовать под своей плотью сильное, атлетическое тело.
Вскоре равнинная деревенская местность превратилась в извилистую горную дорогу, обсаженную с обеих сторон высокими соснами. Дорога становилась все более отдаленной и поднималась в более крутые горные леса, пока я больше не могла оглядываться назад и видеть равнины.
Примерно через час я, наконец, увидела красивую деревянную вывеску с надписью «Академия Кримсон, десять миль» и поняла, что мы почти на месте. Родители оставят меня здесь, и я наконец-то смогу потратить время на то, чтобы понять, кто я.
Территория академии стала явной, когда я увидела высокий кирпичный забор, прорезающий лес. Широкие черные металлические ворота с угрожающими шипами на каждой вершине и большой красной буквой «С» по обе стороны, обвитые вьющимися металлическими лозами и листьями.
Атмосфера зменилось в тот момент, когда мы пересекли его, и дикая местность уступила место ухоженным живым изгородям, кустарникам и широким ухоженным лужайкам.
За последним поворотом показался сам колледж. Место, где я начинала свой второй курс обучения и которое я уже называла домом до несчастного случая.
Я подавила вздох, когда увидела его в первый раз. Или как в первый раз. Это было прекрасно. Главное здание было высоким, с башенками, увенчанными остроконечными черными крышами.
Остальные здания были построены из белого кирпича и выглядели историческими, придавая всему зданию вид готического собора с элементами средневекового замка.
— Вот мы и на месте, — объявил отец, когда мы подъехали к главному зданию. Он остановился и припарковался, а когда мы
