Полюбуйся! — сказал он, с видом опытного сомелье демонстрируя бутылку.
— Так, — сказала Кера, читая броскую черную этикетку, — «Бортоломиол Филанда», розовое игристое. Никогда о таком не слышала.
— Великолепное вино, — гордо заметил мужчина, — и достать его безумно трудно.
— А что именно мы празднуем? — неуверенно спросила Кера, пока он возился с удерживающей пробку проволокой.
Его ответ был как раз таким, на который она надеялась и рассчитывала изначально, когда сообщила свою новость. Тогда он отреагировал совсем по-другому, и ее это раздавило.
— Мы празднуем всё! — триумфально провозгласил он. — Дело в том, что ты была права, а я заблуждался. Произошло настоящее чудо, которому суждено было случиться. Просто я в первый момент сгоряча этого не понял.
Кера могла бы указать, что «первый момент» слишком уж затянулся: строго говоря, их конфронтация длилась почти целый месяц. Однако она ничего не сказала из страха нарушить очарование момента, созданное энтузиазмом любовника. Раздался громкий хлопок: пробка вылетела из бутылки, и над горлышком появилась розоватая пена.
— Как ты и говорила, жизнь — слишком драгоценное чудо, чтобы ей не радоваться. — Он налил пузырящееся вино в два бокала.
— А как же твоя жена? — заставила себя Кера задать неудобный вопрос.
— Она в прошлом, — просто ответил он, вручив ей бокал и поднимая свой.
Тишину комнаты огласил мелодичный звон, когда они чокнулись. Следуя примеру мужчины, Кера сделала большой глоток Просекко, оказавшегося вкуснее любого вина, которое ей доводилось пробовать. Почти месяц назад она приняла решение избегать алкоголя, но сейчас был особенный момент. В последние несколько недель они с любовником несколько раз спорили и ссорились, обсуждая будущее, и она смирилась с тем, что позиции у них диаметрально противоположные. Его внезапный разворот на сто восемьдесят градусов вызвал у Керы восторг. Время для празднования было самым подходящим.
— Давай присядем и насладимся вином, — предложил мужчина, указав на диван, и переложил пальто со шляпой на кресло без подлокотников. — Оно производится в итальянской части Венето, — добавил он и потянул Керу за рукав халата к дивану, вынуждая сесть.
— Вкусно, — сказала Кера.
Она понятия не имела, где находится Венето, предполагая, что это где-то неподалеку от Венеции, но не стала расспрашивать, потому что по большому счету ей было все равно. Замечание о достоинстве вина она нашла справедливым и, сев, сделала еще один большой глоток, получая от пузырьков не меньше удовольствия, чем от мягкого, тонкого вкуса напитка. Кера не питала особой любви к игристому и всегда удивлялась ажиотажу вокруг него, как и цене бутылок, но сейчас вкус и правда показался ей восхитительным, заставляя задуматься, что сыграло главную роль: само вино или ее радостное настроение. Как бы то ни было, Кера наслаждалась происходящим. Конечно, у нее был миллион вопросов, но они могли немного подождать.
Мужчина продолжал болтать о Просекко и Венето в Италии, не обращая внимания на отсутствие у нее интереса к этой теме, и она сделала еще глоток вина, на мгновение задержав его во рту. Восхитительное ощущение. Кера упивалась охватившим ее чувством чудесной расслабленности, так не похожим на гнетущие мысли, с которыми она боролась весь месяц. Но потом пришло головокружение, уже не такое приятное. Хотя мужчина все еще говорил, его слова утратили всякий смысл. Одновременно зрение затуманилось. Моргая, чтобы разогнать пелену перед глазами, она поставила бокал и попыталась встать, но ноги отказывались служить.
— У тебя все нормально? — спросил мужчина, поставив свой бокал на столик.
— Вроде бы да, — умудрилась произнести Кера, но ответ прозвучал невнятно. — Я просто вдруг очень устала…
Фраза прервалась на полуслове, а сама Кера медленно осела обратно на диван, откинув голову на спинку. Глаза у нее закрылись, рот, наоборот, приоткрылся, а дыхание замедлилось.
Глава 1
8 мая, 5:49
Глаза Лори Монтгомери-Стэплтон внезапно открылись куда раньше обычного, хотя Джек и не толкал ее в плечо. Она не помнила, когда в последний раз ни с того ни с сего пробуждалась в такое время. В голове сразу закружились мысли, потому что день предстоял особенно загруженный. На самом деле, загруженный до такой степени, что она намеревалась переговорить с Джеком, безмятежно спавшим рядом, и препоручить ему хотя бы одно дело, причем не слишком простое. На прошлой неделе Лори согласилась прийти в школу Джека-младшего, четвероклассника, чтобы встретиться с его учительницей мисс Росси и, возможно, психологом. Им предстояло обсудить якобы плохое поведение сына, его агрессию на школьной игровой площадке во время переменок и другие ситуации, связанные с импульсивными поступками ребенка. Зная, что муж в подобных ситуациях склонен проявлять скорее раздражительность, чем дипломатичность, Лори даже не заводила с ним разговор на эту тему, рассчитывая разобраться с проблемой самостоятельно, благо сомнений в том, что у сына все в порядке, у нее не возникало. Но теперь Джеку-старшему предстояло взять это на себя, поскольку у Лори возникли новые неотложные дела: работа требовала ее присутствия в городском совете.
Подняв голову и посмотрев в два больших окна спальни, глядящих на север с высоты шестого этажа, Лори заметила, что солнце едва-едва показалось из-за горизонта на востоке. Пусть на окнах были и закрывающиеся гардины, и даже светонепроницаемые шторы, ни она, ни Джек не потрудились задернуть их с вечера. В нескольких кварталах от их дома Лори могла видеть старую водонапорную башню, которую сейчас позолотил свет раннего утра.
Потом взгляд Лори переместился на электронные часы. Оказалось, было даже раньше, чем ей думалось, пять пятьдесят с какими-то секундами, но она уже совершенно проснулась. Лори никогда в жизни не была жаворонком, обычно просыпалась с трудом и неохотно выбиралась из-под одеяла. С тех пор, как она вышла за Джека, это свойство усугубилось, потому что муж настаивал, чтобы в спальне было прохладно, почти холодно с точки зрения жены. Но главная причина, по которой она с трудом вставала по утрам, все же заключалась в том, что Лори была несомненной и безнадежной совой. Бывали ситуации, когда она продолжала спать, пока в нескольких шагах от нее надрывался будильник. Будучи моложе, Лори любила до глубокой ночи читать романы, отдавая предпочтение книгам конца девятнадцатого или начала двадцатого веков. Но все поменялось, когда она стала врачом и у нее возникла необходимость идти в ногу с медицинской наукой, постоянно штудируя профессиональную литературу. В те дни она была одержима чтением не только актуальных статей по криминалистике, но и всех материалов,
