работал. Я думал, может, ты в курсе.
— Два месяца не видел его. Он же всегда аккуратный. Что на него можно накопать?
— Накопать на всех можно. Значит, не в курсе?
— Нет. Узнаешь что, позвони.
— Обязательно.
По интонации я понял, что не позвонит. И что знает больше, чем говорит.
Война войной, а еда едой. Я пожарил яичницу из пяти яиц. Заварил зеленый чай. Но ем без удовольствия. Мысли по неволе сбиваются на коллегу. И не только мысли. У каждого рабочего опера есть чуйка. Сейчас она просто орет: «Вали, куда глаза глядят». «Пойду, прогуляюсь», — говорю сам себе.
В карман сунул наличку, какая осталась. Чуть больше десяти тысяч. Еще на карте тысяч пять. Из телефона вынул аккумулятор. Чтобы не установили местонахождение. Звонить мне никуда не надо, о встрече договорено. Если просто отключить, то это не поможет. Больше ничего не брал. Прихватил пакеты с мусором. Набралось много.
Около помойки потрошил бачки бомж. Со мной вежливо поздоровался. Попросил закурить. Но я не курю. Бомж философски пожал плечами. Я достал сотню.
— Купи себе.
— Благодарю, — коричневая от загара рука взяла бумажку, — могу за пивом сбегать.
— Не надо пива, — я достал пятихатку, — себе купи, а мне шоколадку. Только хорошую. Ридерспорт или бабаевскую.
Бомж растворился. Я сел на поребрик. Что это со мной? Взбудоражился ни с того ни с чего. Ватруха со мной дел особых не имел, всегда сам по себе. Вот и намудрил где-то. Срок давности для тяжких преступлений десять лет. Вполне еще попадает. Но мне какое дело? За мной ничего смертельного нет. Нервы все. Вот, и глупости делать начал. Бомжу шестьсот рублей ушло. Хотя жалеть о добре нельзя.
Бомж появился с пакетом. Протянул мне плитку «Вдохновения».
— Приношу извинения, другого приличного не было. А этот по скидке. Может, все-таки пивка?
— Ты пей, я свое поем.
Маленькие брусочки в фольге. Хороший шоколад. Бомж зажмурился и пьет из полторашки. Крякнул и открыл сухарики. Предложил мне, я отказался. Дожил, сижу с бомжами у баков, кушаю. Увидит кто знакомый, позору не оберешься.
Хотя чего я боюсь? Такое уже было. Когда по молодости внедрялся за фальшивой водкой. Меня одели, как этого бомжа, нарисовали синяк алюминиевой ложкой под глазом, я еще не брился для этого три дня. Дали сетку с банками смятыми. Иду к ларьку, а тут, как нарочно, навстречу бывшая. Увидала меня и давай: «Казаков! Вот так я и знала, что этим кончится. Вот до чего ты докатился. Посмотри на себя. А я знала, что так все и будет». Ребята угорали в засаде, а мне не до смеха. Только пожимал плечами: «Так вот все повернулось. Есть сотка?» Получил даже две. Наверное, за доставленное удовольствие.
Я встал. Только хотел пожелать удачи бомжу, как мое внимание привлек белый «Соболь», который лихо тормознул возле дома. Из него выскочили черные фигуры и скрылись в моем подъезде.
Я сел обратно. «За тобой что ли», — поинтересовался бомж. Я кивнул. «Тогда не светись на хате. По-любому будут пасти. Лучше на природе где-нибудь. Там и видно далеко, и народу мало».
Трудно не согласиться с умным человеком.
— Кто их знает? Всегда надеешься на лучшее. — Я достал еще пятихатку, — посмотришь, что и как? Сейчас одиннадцать. Часа в три я подойду.
Бомж согласился. А я под прикрытием бачков шмыгнул за кусты. Теперь нужно снять деньги. Никаких следов оставлять нельзя. Сейчас активность увидят, подумают, что в магазин пошел. Будут ждать.
В «Магните» банкомат отсчитал деньги. Я тут же ушел. В кафе сидеть не вариант. Там камеры. И интернет. Нам таких возможностей не предоставляли, но у чекистов запросто. Так что могут вычислить.
Я принял совет нежданного помощника и расположился на скамье в парке. За четыре часа все передумал. От сдачи на милость победителей до бегства сначала на Украину, потом в Европу, от собственной излишней мнительности и даже глупости до крайностей в виде киллера из отдела ликвидаций. Спросил время у проходящей женщины и вышел тихонько обратно.
Бомж спал на некошеном газоне между кустами и мусорными баками. Рядом валялись две пустые полтарашки и пакетик недоеденных орешков. Ладно, сам посмотрю.
— Не ходи, — окликнул меня бомж трезвым голосом, — стоит «Волга» у гаража. Там те же. Из «Соболя» пересели.
— Я думал, ты вдрыбадан.
— Выпил, конечно. Но дело знаю.
— А если еще попрошу помочь? — достал я пятихатку.
— Смотря что, — осторожничает бомж.
— Отойдешь отсюда к трассе и вставишь аккумулятор в телефон. Звонить не надо. Очень классно будет, если закинешь его в грузовик.
— Не вопрос, чего не помочь хорошему человеку. А давай продадим?
— Не надо. Словят. Зачем тебе проблемы?
Бомж не спеша поднялся. Телефон скрылся в кармане драного пиджака. Я выглянул из-за бачков. Возле гаража стояла тонированная серая «Волга». Теперь и время не посмотришь. Минут через пятнадцать машина газанула и скрылась. А я отправился в город.
Только тогда замечаешь камеры, когда есть для этого повод. Сколько же их много! У дверей магазинов и кафешек, просто так, на углах улиц, на перекрестках, светофорах и переходах, в автобусах и маршрутках. Ни шагу без контроля. Поэтому первым делом я купил у остановки крупные очки и бейсболку.
В центре сразу прошел к Чудику.
— Ты что-то рано.
— Подумал, а может, сразу на шашлыки? А то есть охота.
— Хорошо, что приехал. Я тебя забыл предупредить, а у тебя телефон не абонент. Ты много ел сегодня?
— Яичницу и чай. А что?
— Надо на легкий желудок. Так что потерпи, пожалуйста. Потом с меня поляна.
— А пить можно?
— Чай заварим. А что с телефоном?
— Потерял.
— Дааа? Понятно. Поэтому и пришел рано. Ладно, сиди здесь, смотри книжки, в комп не лезь и даже не подходи.
В девять вечера мы стартовали. Машина у Чудика — крузак. За нами боевого вида «форанер» с тремя ребятами. Через час свернули на проселок. Еще через полчаса встали. Дальше пешком по полям и перелескам. В одиннадцать мы стояли возле зарослей с утоптанной к ним тропой.
— По нашему времени через полчаса начнем. Примерно полтора часа у нас будет.
— Мне все это время в склепе надо быть?
— Поэкспериментируем, — неопределенно ответил Чудик, — есть еще одно обстоятельство. Тебе надо туда голым. Не бойся. Я отвечаю, что ничего с тобой не случится.
Мы посмотрели склеп — тяжелая плита на метровом основании.
— Под ним лестница, потом площадка с аркой. А за аркой ступени. Дальше стена. Ты встанешь, куда хочешь. Мы плиту задвинем. Только не двигайся для чистоты
