Может все обойдется!
— Сиди уж, заступник! — крикнула женщина, — слепого тебя по улицам она водить будет что ли?! — кивнула она на Марину. — В общем, я хочу заявить главному врачу.
… Врачебная жизнь в больнице утихала рано. В четыре — пять часов. В ординаторских и врачебных кабинетах, больничная жизнь продолжалась только дежурными врачами и младшим медицинским персоналом, которые будут здесь до утра.
В это время, освободившись от всех актуальных дел, и любил разбирать полеты и вести прием посетителей главный врач.
В этот наступивший вечер и ждала у него в кабинете вся компания — Марина, Нина Петровна и жена Евгения Михайловича. Сам пациент от встречи отказался, мрачно кивнув на жену, — Её одной хватит!
Выслушав все монологи, главный неожиданно не стал произносить длинные речи и просто спросил, обращаясь к женщине:
— Врачебная ошибка, понятно, никто не спорит. Проведем служебное расследование и в зависимости от степени врачебной ошибки, Марине Сергеевне будет наказание. Вас мой ответ устраивает?
— Нет, — твердо сказала женщина, — Таких врачей нужно увольнять!
— Хорошо, — главврач минутку помолчал и продолжил. — Давайте представим, что я уволил врача, хотя я обязан действовать по инструкции и в соответствии с выводом служебного расследования. Что мы получим? Больница лишится хорошего специалиста, да молодого, но уже очень опытного. Не так легко подобрать и не просто врача, а заведующего отделением. На некоторое время лечебная работа в отделении деморализуется. Больные останутся без должной помощи. Придет новый заведующий! Пример Марины Сергеевны всегда будет у него перед глазами и у других врачей. Врачебные ошибки — тяжелые ошибки! Но они бывают! И чего уж там увольнять за них! Давайте просто всех пересажаем! Врачи учатся восемь лет. И еще десять работают, чтобы стать настоящим врачом. Нет, извините меня, но я не отдам Марину Сергеевну!
Я вам, конечно, приношу извинения. Сделаем все возможное для вашего мужа. Я установлю за ходом лечения личный контроль!
… Марина по вечерним, слабо освещенным улицам города возвращалась домой. Шла медленно, домой не хотелось. Хотелось сесть где-нибудь в одиночестве в пустом кафе, долго сидеть над чашкой кофе, смотреть в занесенные снегом окна и думать, думать…
***
Зимняя ночь погасила окна на всех этажах спрятанной в городской роще больнице, и лишь на последнем из них слабо светилось окно кабинета дежурного персонала.
Уличные фонари освещали больничный двор, и тихо падающий снег искрился в их лучах.
Два часа ночи.
В небольшом и уже почти совсем темном закутке холла пятого урологического этажа, прижавшись лицом к окну, виднелись две темные фигуры мужчины и женщины.
Она, в легком спортивном костюме — из двенадцатой женской палаты. Он в футболке и тренировочных брюках — из мужской шестой.
Они познакомились здесь десять дней назад. В больнице трудно не познакомиться, все на виду друг у друга.
Он сидел у массажного кабинета, напротив приоткрытой входной двери, она наклонилась за массажным столиком, и медсестра профессионально разминала ей шею, острые грудки, раздетой для процедуры девушки колыхались в такт движениям массажистки.
Случайно девушка повернула голову в сторону двери и что-то сказала массажистке.
Та, не спеша, подошла и закрыла дверь.
Выйдя из кабинета, девушка иронически улыбнулась мужчине и негромко спросила:
— Ну что, налюбовались?
— Было очень красиво, — тоже улыбнулся мужчина, — когда у вас следующий сеанс?
— Завтра, — улыбнулась девушка и язвительно заметила, — Будете сидеть?
— С места не сдвинусь! — и неожиданно протянул руку, — Я — Николай, из шестой палаты.
— Пока, Николай! — и девушка, шмыгая тапочками, двинулась по коридору.
— Я провожу, — крикнул Николай, и поспешил за ней.
— Пропустите очередь!
— Да черт с ней! — и перешел к главному: — А вас как зовут?
— А вам зачем?
— Ну, просто. В одном отделении. Почему бы не познакомиться?! К тому же я уже все видел!
— То есть, приставать уже не зачем, — засмеялась она. — Тогда — Лена!
… Эти десять дней они почти не расставались. Кроме процедур, ночного сна и вообще всего того, зачем они легли в больницу.
Все остальное время они гуляли по коридору, в разрешенное время — по большому саду, разговаривали, разговаривали…
Спроси спустя десять дней, о чем они говорили, — никто не вспомнит. Обо всем. Просто так. Конечно, и о себе.
Оба были из разных, далеко стоящих друг от друга районных городков и только страсти, зигзаг судьбы свел их в областной больнице.
Для Лены ее городок был родным. Незатейливый городок, незатейливая судьба.
После школы устроилась на главное предприятие городка — швейную фабрику. Через два года — страстная влюбленность почти в своего ровесника, — старшего мастера, присланного из города, рождение ребенка — и вот обычная, но вполне счастливая, по меркам городка жизнь. В семье достаток, муж не пьет, хорошо получает — он к этому времени дорос до начальника цеха. Что еще надо?
Страсть, конечно, прошла, но у кого она вечная?
Николай, после института пять лет назад был направлен в районную школу. Для начала. Но начало затянулось. Через два года, когда он хотел уже уходить и вернуться в свой город, случилась беда — скоропостижно умер директор школы.
Николая уговорили временно занять его место. Это «временное» продолжается уже три года. Да и сам Николай втянулся — бросать родной коллектив было жалко.
Семьей он так и не обзавелся, наверное, у него была какая-то личная жизнь, но, естественно, эту тему они с Леной не затрагивали.
Завтра их выписывают.
… Дежурная медсестра, изредка проходящая по ночному коридору, давно перестала напоминать двум словно прикованным к этому окну больным, что пора спать.
Рука ее лежала в его руке и наклонившиеся друг к другу головы сплетались волосами.
— Мне сейчас кажется, что это были лучшие дни моей жизни, — тихо говорила она ему.
— И в моей. Хотя ничего не было. Странно.
— Было. То, о чем ты думаешь, оказывается не всегда главное.
— Ты о сексе?
— Да, хотя у меня такое впечатление, что и это у нас было.
— Да не было же! — засмеялся он.
— Ну, не было и не было! А что же мне так тоскливо?!
— И я не хочу отсюда уходить!
— Давай останемся!
— Навсегда? — засмеялся он.
— Навсегда не могу. У меня сын, — помолчала и добавила, — И муж.
— Просто на нас нашло затмение.
— Просветление. Так как с тобой, я никогда ни с кем не говорила. И не гуляла, и не чувствовала, и не узнала столько!
— Ну, я все-таки учитель. Много знаю.
— Коль! — она прижалась к нему. — Я не знаю, что мне делать. Как жить! Ты все разрушил!
— Неужели? Все будет как прежде.
