Подняв с земли свою корзинку, девочка поправила сбившийся защитный экран и, повернув налево, продолжила путь.
В эту самую минуту другая Мэри в другом мире шагала по дороге, ведущей направо.
Потому что линии вероятности, до этого момента шедшие параллельно, разделились, и единый, цельный мир, каким мы его знали, отныне перестал быть таковым. Из него возникло два мира, два совершенно самостоятельных мира. Два полноценных мира, неразрывно связанных друг с другом, как две стороны одной медали, как два листочка, проклюнувшиеся из одного семени. Однако уже сейчас между ними была разница: пусть незначительная, почти неуловимая, с каждой секундой она становилась всё больше. Их роднило общее прошлое, но каждый мир отныне писал своё собственное будущее.
Тысячи лет пройдёт, прежде чем родится та, в чьих силах будет изменить это.
Часть 1
Бойся выбора
Мы себе давали слово не сходить с пути прямого,
Но так уж суждено.
И уж если откровенно, всех пугают перемены,
Но тут уж всё равно.
Вот новый поворот, и мотор ревёт.
Что он нам несёт, пропасть или взлёт,
Омут или брод?
И не разберёшь, пока не повернёшь.
Машина времени — Поворот
Глава первая,
в которой встречается странный человек
Говорят, что если в твоих жилах течет кровь пилигрима, с тобой вечно будут происходить всяческие приключения. Почему так происходит, никто не знает наверняка: мнения людей по этому вопросу диаметрально противоположны. Некоторые считают, что пилигримы — это существа из высших миров, принимающие облик людей, когда они спускаются на землю. А как всякие высшие существа, они обладают весьма сильной энергетикой, которая и влияет на нити Судеб, вывязывая замысловатые узоры, переплетая, перепутывая их в один большой узел. Некоторые придерживаются иной точки зрения, и полагают, что пилигримы всё же люди, но люди, не имеющие своей Судьбы. Поэтому наличие в родословной пилигримов делает твое собственное защитное поле слишком тонким и уязвимым. Настолько уязвимым, что любые, даже самые незначительные события способны своими вибрациями отклонить Путь человека от заданной траектории.
Ах да, не все, должно быть, в курсе, кто такие пилигримы. Так называют тех, кто таинственным образом приходит ниоткуда, некоторое время живёт в обществе, но, в конце концов, неизбежно исчезает в никуда. Внешне они практически ничем не отличаются от людей, хотя в их облике определённо присутствует нечто неземное. А поскольку доподлинно никому не известно откуда берутся пилигримы, им частенько приписывают принадлежность к существам высшего порядка, — так сказать, авансом.
Словом, опустив пространные рассуждения, можно сказать одно совершенно ясно: если среди твоих предков были пилигримы, — неважно, пятьдесят лет назад или тысячу, спокойной жизни не жди.
* * *
…Будильник упрямо и настойчиво звонил — в течение последних десяти минут. Семь утра.
Досматривать сон под монотонное «би-би-би-би» было не очень приятно. Ничего не оставалось делать, кроме как проснуться. Элис сонно застонала и откинула одеяло. Паровое отопление ещё не включили, поэтому после тёплой постели её сразу стало знобить.
Мысленно кляня на чем свет стоит изобретателя будильников со встроенной антимагической защитой, не позволявшей отключить их дистанционно, Элис попыталась дотянуться до неподкупного прибора, стоявшего на прикроватной тумбочке. Почуяв её маневр, будильник проворно отскочил в сторону, не переставая пищать, но в темноте не рассчитал расстояние и ухнул на пол. От удара батарейка вылетела из гнезда, и покатилась под шкаф.
Наступила долгожданная тишина. Элис с блаженством откинулась на подушку. Какие там сегодня пары? Кажется, экспериментальная физика и лекция по теории материи. Профессор Хаклбери вроде бы грозилась устроить проверочную работу…
Итоговые экзамены по экспериментальной физике Элис сдала экстерном ещё в прошлом месяце, а на теории материи после того, что было в прошлый раз, ей вообще лучше не появляться. Элис улыбнулась, вспоминая, как своим выступлением на семинаре разнесла в пух и прах всё, что так старательно разжевывала студентам профессор Хаклбери в течение целого семестра. Нет, ну она же не виновата, что результаты её расчетов оказались такими… сногсшибательными!
Элис поморгала, пытаясь привыкнуть к темноте. Из полумрака постепенно проступали смутные очертания скромной обстановки комнаты: видавший виды платяной шкаф с приоткрытой дверцей, письменный стол в углу, и три кровати в ряд. Две из них были застелены, — значит, Меридит и Кэтрин уже убежали на свои пары: у третьего курса занятия начинались на час раньше. Странно, что, уходя, они не разбудили её, нахмурилась Элис. Хотя, принимая во внимание взрывной характер девушки и высокую вероятность того, что спросонья она могла не слабо шарахнуть боевым заклятием, странного здесь как раз-таки ничего не было.
Как же спать хочется!.. А всё потому, что она сегодня опять до полуночи читала свой любимый детектив про Альфреда Грина, пока книга не выпала у неё из рук. И почему только она не легла вовремя?
Глаза Элис слипались. Зевнув, она перевернулась на другой бок, предварительно твёрдо сказав себе: «ровно две минутки», тщательно подоткнула одеяло, и тут же заснула.
* * *
Айзенбургская императорская академия естественных наук была старейшим учебным заведением, дающим классическое высшее образование, и по праву считалась одним из самых престижных как в Скайленде, так и во всем Содружестве. Попасть сюда с помощью денег или связей было невозможно: одной из фундаментальных дисциплин, преподаваемых в Академии, была практическая магия. Человек, недостаточно умело владеющий магией, просто не смог бы здесь учиться. Планка была весьма высока: далеко не всем абитуриентам их магические способности позволяли выдержать вступительные испытания, набрав проходной балл.
На факультет прикладной магии, где училась Элис, был самый высокий конкурс, и когда девушка подала туда документы, все удивились её смелости. Когда же Элис блестяще выдержала экзамен и получила свой студенческий билет с зелёной печатью, друзья и знакомые были, мягко говоря, немного шокированы. Её с детства прочили в политики, и наперебой советовали поступать на отделение международных отношений, суля успешную карьеру. Однако учиться на дипломата, чтобы потом служить в Сенате, Элис совсем не улыбалось, и, как всегда, девушка поступила по-своему.
И сейчас она заканчивала последний, шестой курс Академии. Стояла ранняя весна, некоторые экзамены уже остались позади, а работа над дипломным проектом была в самом разгаре. Впрочем, Элис это нисколько не беспокоило.
В свои двадцать два года Элисон Мейнфорд достигла очень многого, — особенно если учесть, что она была начисто лишена тщеславия и, в отличие от
