Они провели вместе два года. Это была чудесная пора. Но вопреки ее ожиданиям Борис не обрадовался, когда она сообщила, что беременна. Более того он настаивал на аборте, но Вероника была непреклонна.
Лишь узнав, что она ждет сына, Борис сдался. В его взгляде и жестах появилась безысходность. А незадолго до рождения ребенка он исчез из ее жизни. Неожиданно и навсегда. Просто однажды не вернулся домой.
Прислал смс: «Нам лучше расстаться». Лучше для кого? Она решила, он испугался ответственности. Ей ли не знать, как это бывает. Ее мать поступила точно также: отказалась от нее в роддоме. Вероника поклялась себе, что никогда не бросит своего ребенка. Слово она сдержала и растила Митю одна.
С Борисом они не расписывались, но она привыкла считать его едва ли не самым близким человеком. За исключением Ирки, с которой она познакомилась позже, у нее больше никого не было.
«Ты не хочешь привязываться к людям. Боишься, что тебя снова бросят», — однажды заявила подруга. Умом Вероника понимала, что она права, но ничего не могла поделать с этим страхом. Он засел в ней слишком глубоко. Иногда казалось, что она и есть этот страх. Убери его, и ее личность потеряет целостность.
Вероника скрыла от Иры, как умер Борис. Прыгнул под электричку, словно он – Анна Каренина.
Рассказать подобное как прополоскать грязное белье у всех на виду. Неизвестно, что толкнуло Бориса на подобный шаг, но Вероника была убеждена: он не хотел, чтобы это обсуждали.
После разговора с нотариусом Вероника проплакала полночи. Зачем он это сделал? Убил себя. Для этого нужна смелость. У Бориса ее никогда не было.
Не меньше Веронику поразил намек нотариуса на богатое наследство. Контора была из элитных. Юристы как на подбор – в дорогих костюмах. Секретарша предложила кофе. А потом эта новость: Борис владел немалым состоянием.
В те годы, что они провели вместе, у него ничего не было. Они жили в ее квартире, на скромную зарплату менеджера. Вероника подрабатывала официанткой, пока училась в институте. Откуда взяться деньгам? Заработал за семь лет? Верилось с трудом. Не помнила она в Борисе предпринимательской жилки.
Огласить завещание должны были по месту прописки Бориса. Как выяснилось, последние годы он провел в небольшом городке. От столицы часа два езды. Поначалу Вероника не собиралась ехать, но Ирка уговорила. Она не успокоилась после беседы в лифте, позвонив вечером в воскресенье:
— Подумай сама, вдруг у него несметные богатства, а ты отказываешься.
— Зная Бориса, я уверена, что мне он завещал свою детскую коллекцию марок. На большее нечего и рассчитывать.
— Между прочим, марки тоже бывают ох какими дорогими, — возразила подруга. — За квартирой я пригляжу. А там, может статься, ты вернешься обеспеченной дамой, и плевать тебе будет на работу.
В ответ Вероника рассмеялась. Она давно оставила наивные мечты о внезапном обогащении. Даже лотерейные билеты не покупала. Но посеянные Иркой семена дали всходы. «А что если?» − извечный вопрос. Он способен лишить сна.
Вероника взяла отпуск на неделю по семейным обстоятельствам и теперь держала путь в родной город Бориса.
Прежде чем выехать она навела справки о бывшем. Она думала, что хорошо его знает. Борис – открытая книга, которую она прочла от корки до корки. Как же она ошибалась!
Нотариус рассказал, что Борис жил с мамой в то время, как Вероника считала его сиротой. Правда, отца у него действительно не было. Какая-то трагическая смерть. Вероника так до конца и не поняла, в чем там было дело.
На обочине показался дорожный знак с названием города. Черные буквы на белом фоне. Строго и лаконично, никаких изысков. При виде знака Веронике стало не по себе, точно она въезжала на вражескую территорию. Под ложечкой тревожно засосало.
Из кармана куртки она вытащила записку с адресом: Вечнозеленая улица, десять. Еще у нотариуса ее насторожило отсутствие номера квартиры. Неужели Борис жил в доме? В такое не поверишь, пока не увидишь собственными глазами.
Заворочался Митя. Весеннее солнце сквозь стекло припекло ему щеку.
— Потерпи немного, — пробормотала Вероника. – Почти приехали.
Она остановилась у тротуара, спросить дорогу. Молодая женщина с коляской охотно указала путь, а потом еще долго глядела вслед машине. Вероника списала ее повышенный интерес на замкнутости города. Он производил впечатление одного из тех мест, где жители знают друг друга в лицо. Тихий, провинциальный. Наверняка главное развлечение местных − сплетни. Ее визит даст пищу разговорам на неделю вперед.
Улицы походили на уютные скверы. На ветвях деревьев щебетали птицы. Вероника приоткрыла окно, наслаждаясь их пересвистом. На рассвете тут, должно быть, поют соловьи. Она всегда завидовала людям, живущим на природе. Вдыхать чистый воздух куда приятнее загазованного.
Пятиэтажные дома по сторонам дороги закончились. Им на смену пришли частные домики. Избушки, сошедшие со страниц русских былин про Илью Муромца. Большинство из них пряталось за забором из досок. Сторожевые псы надежно охраняли калитки. На каждой второй висел знак «Осторожно злая собака». Но вскоре и частные дома подошли к концу. Дальше дорога пролегала через колхозное поле.
От черной земли, с которой не так давно сошел снег, веяло сыростью, и Вероника прикрыла стекло. Не хватало еще заболеть. Нет хуже весенней простуды. На горизонте высился лес. Даже с расстояния он казался мрачным. Настоящая чащоба. В таком ничего не стоит заблудиться.
Кажется, городок закончился. Она, наверное, свернула в неправильном месте и уже подумывала вернуться, когда заметила крышу дома. Вероника приподнялась на сидении, вытянула шею. «Рено» преодолел небольшую горку, и ей открылся вид на дом.
Он был больше, чем она ожидала. Нечета тем избам, что попадались по дороге. Два этажа плюс чердак. Шпиль протыкает облака. Да и в ширину не маленький. Но какой-то неоднородный, что ли.
Похоже, дом строили несколько поколений. Каждый вносил что-то свое, а в итоге получилось нагромождение пристроек и смешивание стилей. Дом не походил ни на терем из сказок, ни на коттедж зажиточных горожан, ни на русскую избу. В нем было всего понемногу, как если бы его сложили из детских кубиков от разных наборов.
Высокие готические окна плохо вязались с резными старорусскими ставнями. Стены из красного кирпича не смотрелись с деревянным крыльцом. А флажок в виде петуха выглядел пришельцем из другого мира рядом с хромированной крышей.
К дому вела широкая заасфальтированная колея, точно красная ковровая дорожка. Вероника снизила скорость до тридцати километров в час. По мере приближения к дому она все сильнее нервничала. Он словно гигантский гриб после радиоактивного дождя вырастал перед ней, а чуть погодя уже над ней и так до тех пор, пока окончательно не заслонил солнечный свет.
В его тени она чувствовала себя некомфортно. Мороз пробирал до костей, будто вернулась зимняя стужа. Вероника стиснула зубы, чтобы они не стучали. Не ясно, чем был вызван их перестук: страхом или холодом.
