Встречи с дочерью до установления его отцовства, например.
В этих самых встречах я ему, разумеется, уже две недели отказываю.
Да, это стоило мне тяжелого разговора с дочерью, да — я еще долго в кошмарах буду видеть худенькие, подрагивающие плечики Маруськи и слезки на её щеках — но зато и Ветров не получает ничего из того, что хочет.
Теперь у него нет возможности охмурить мою дочь. По крайней мере, пока суд не установит официальный график встреч. Но и сейчас — она хотя бы будет знать, чего он хочет.
И все-таки моя связь с дочерью достаточно сильна, чтобы я в ней усомнилась. Она — не Павлик Морозов, её не купишь. Она даже перестала носить подаренные Ветровым платья — принципиальная плюшка.
Хотя вот этого я не просила...
— Вика, телефон! — из работы, которой я пытаюсь изгнать из своей головы мрачные мысли, меня выдергивает щипок повыше плеча. Щипала Алиса — потому что, сцепившись с особенно заковыристой японской фразой, я и вправду не услышала, как звонит над ухом рабочий телефон. На определителе — номер начальника отдела.
Ну, спасибо, что не гендиректора.
Что, кстати, абсолютно не шутка — он из раза в раз подкидывает мне свои личные задания помимо основной текучки. И позвонить он может. И вот его лучше не заставлять ждать — Эдуард Александрович может и спуститься со своего поднебесья, чтобы тяжелым асфальтоукладочным катком своего праведного гнева нерадивого сотрудника раскатать.
— Давно он трезвонит? — полузадушено шиплю я, решив, что в этой ситуации лучше понять, с каким покаянным голосом поднимать трубку, а один лишний гудок беды не сделает.
— На второй заход пошел, — безжалостно сообщает мне Алиса и я понимаю — моя песенка спета. Настолько покаянного голоса у меня просто нет.
Ладно, будь что будет!
— Слушаю, Николай Андреевич?
— Давай ко мне, сию же секунду! — жестко бросает Ник, а после — швыряет и трубку.
Ох, ну и зверский же у него тон, меня аж мороз продрал. Он ведь когда в хорошем настроении — ужасно обаятельный и приятный тип. А сейчас… Такое ощущение, что и он сегодня на меня обозлился, ни с того, ни с сего!
Неужто Анжела уже сообразила свою докладную?
2. Планы на выходныеМне казалось, когда я шла по коридору к кабинету главы отдела, вслед мне сама вселенная тихонько поигрывала траурный марш.
Ник, конечно, волшебный и убивать меня не будет — в конце концов, между нами ничего не окончилось, и с работы он меня упрямо отвозит домой. Хотя я представляю, сколько у него на бензин уходит, с его-то прожорливой тачкой… Но это все — личное.
А в рабочих вопросах Николай Андреевич суров, да и вообще личное с рабочим в одном коктейле не мешает. Поэтому у двери его кабинета я остановилась, втянула воздух, пытаясь «надышаться перед смертью» и постучала, перед тем как войти.
— Можно? — задаю с порога животрепещущий вопрос, упираясь взглядом в рабочий стол Ника.
Пустой рабочий стол. А где?..
— Нужно, — мягко комментирует Ник из-за моего плеча, легким нажатием ладони закрывая за мной дверь. Он меня караулил прямо тут, у двери…
— Вы вызы…
Я не успеваю договорить. Только повернуться к нему и то — не полностью.
Ник падает на меня, словно тигр, одним плавным движением притискивая к двери, и целует. Глубоко и требовательно. Ох-х…
Тепло снова потекло по моим венам. Жизнь начала приобретать приятный градус. Все-таки служебные романы имеют свои плюсы…
— Да, я тебя вызывал! — выдыхает Ник, выписывая моим губам вольную.
— Эй, ты что, меня нарочно припугнул? — пищу я возмущенно, когда до меня доходит глубина его коварства. Я ведь ожидала ледяного душа, а получила — жаркую баньку. — Я думала, тебе Анджела Леонидовна на меня донос накатала, и ты решил, что мою казнь откладывать нельзя.
— Ну… — Ник задумчиво оглядывается на свой стол, и я понимаю — донос все-таки имеется, — знаешь, тебе не стоит беспокоиться на этот счет. Точно не на счет Анджелы. Её докладные сейчас особо не идут в расчет.
— Это почему? — я удивленно уставляюсь на него. Если я правильно помню — в самые первые мои рабочие дни здесь Анджела позиционировалась как лютый спец, которой не рекомендовалось попадать на карандаш. А тут вдруг…
Ник недовольно морщится и покачивает головой.
— Давай не о ней, — хрипло требует он, — давай о тебе. Ты потрясающе целуешься, ты в курсе?
Я снова не успеваю ответить — моему языку снова предлагают другое, более увлекательное занятие.
— Теперь в курсе, — удовлетворенно кивает Ник после, прижимаясь к моему лбу своим. Как жадно он, однако, дышит…
— Что-то случилось? — тихонько спрашиваю я, позволяя себе нырнуть ладонями у него под локтями. Он даже на ощупь крепкий и надежный. И все же, чтобы он вот так себя вел прямо в начале рабочего дня — это все-таки ново.
— Ну, — Ник фыркает и забирается пальцами в гриву моих распущенных волос, — меня уже затыркал наш драгоценный новый представитель господина Такахеды. Столько юридических формулировок затребовал под уточнение, что мне хочется повеситься. Он определенно добивается, чтобы мы выдали ему для контакта тебя.
— Я могу, — хмуро вздыхаю я, хотя, если честно, перспектива регулярных встреч с настойчивым Ютаку меня не очень вдохновляет.
— Да вот еще, — глаза у Ника ревниво щурятся, и он крепче ко мне прижимается, — обойдется. Может, мне и расписание свиданий для вас составить?
— Интересная идея, — чуть улыбаюсь я, а потом сильнее давлю на лоб этого ревнивца и впиваюсь в него серьезным взглядом, — Ник, ты ведь не серьезно сейчас, так ведь?
Спасибо, хватит с меня патологических ревнивцев. Мне за глаза хватило Ветрова в нашей с ним совместной прошлой жизни.
— Нет, не серьезно, — Ник с невеселым вздохом отрицательно качает головой, — почти не серьезно. Вик…
— М? — касаясь пальцами его колючей щеки, интересуюсь я. Хотела б я распутать те напряженные мысли, что чувствуются даже во взгляде моего терпеливого кавалера. Уж он-то прекрасно справляется с тем, чтобы развеять мои тревожные…
А Ник только крепче прижимает меня к себе, затапливая меня своим теплом еще сильнее. И дыхание у него становится только жарче.
— Знаешь, мне все сильнее не хватает тебя по ночам, — негромко произносит он, глядя на меня так, что по коже ползут мурашки. Что он имеет в виду —прекрасно понятно.
Ну, мяу…
