— Заберу тебя для себя. Ты не испорченная, невинная. Интересно, как быстро ты научишься кончать и хотеть меня.
— Я не буду…
— Врушка, лисица. Ты уже мокрая.
С самоуверенной улыбкой он погладил подушечками пальцев бедро и резко опустил руку вниз, прижимая ладонь к моей промежности.
Никто! Никогда! Не трогал меня там!
Сердце забилось еще сильнее и громче. В висках застучало, а губы в мгновение пересохли.
— Не достаточно, но сколько есть, — хмыкнул он, — насколько ты отзывчивая, лисица? Я слышу, как стучит твое сердечко, как от тебя сладко пахнет волнением, как ты судорожно дышишь. Что будет, если я сделаю так?
Костяшки пальцев по-хозяйски прижались к центру и погладили вход, будто освобождая для себя пространство. Вцепившись ногтями в его руки, я зашипела, не зная, как реагировать на подобное, но по телу импульсом пробежал ток, от которого меня подбросило в воздух.
— Черт!.. Это даже эротичнее, чем я думал! — взволнованно, но продолжая язвить, сказал он. — Когда-нибудь трогала себя руками? Вижу, не трогала. Значит, я первый? Богиня, ну и одуванчик мне достался! Сладкий…
Он прижался губами к моей шее, властно притягивая к себе, и пальцами погладил шелковою кожу, мягко раздвигая складочки для очередного нападения.
— Прости, крошка. Позже мы обязательно займемся прелюдией, но сейчас я слишком хочу узнать насколько ты узкая.
Скрипнул замочек ширинки, и я запаниковала, начиная трястись, как осиновый лист на ветру в сентябрьскую бурю.
— Спокойнее, — странное свечение скользнуло у его губ, которые прижались к моим, вновь передавая вкус и аромат дорогого коньяка, и на меня словно плита упала.
Спокойная, ровная и неподъемно тяжелая.
— Это… что?..
— Успокоил тебя, чтобы не было больно, лисица. Ты так нервничаешь, что я печенкой твою панику ощущаю, — ответил он, приставив свой член к моей беззащитной промежности. — Так будет легче. Надеюсь.
Пьяно скользнув по его красивому без сомнения лицу, я только хрипло вскрикнула, ощущая толчок и тянущий дискомфорт между ног. Взгляд сам собой упал вниз, и я задержала дыхание, смотря как крепкий, толстый член проник в меня наполовину и слыша, как шипит мужчина у моего лица.
— Все-таки узкая. Чертовски, — прорычал он и сжал мой подбородок, заставляя смотреть на себя, алчно разглядывая мои губы. — Вот и все крошка. Теперь ты больше не девственница.
Я держалась за его предплечья, впившись одеревеневшими пальцами, и прислушивалась к собственному телу, которое сейчас должно было ощущаться иначе, тем более что хозяин все еще был во мне, пытаясь плавно толкаться вперед.
Мужчина не дал мне додумать и, склонившись вперед, жестко впился злым поцелуем в мои губы, сминая их, сдавливая и посасывая. Пальцы принялись гулять по телу и, задержавшись на груди, потерли сжатые между пальцев соски, выдавливая из меня тихий стон.
Зря. Его это завело, и он уверенно толкнулся вперед, тут же отводя бедра прочь.
— О, боже мой!
— Мое имя, — горячо дыша в мой приоткрытый рот, прохрипел он, — Марс, лисица. Запомни это раз и навсегда. Твою мать!
Он неожиданно отскочил и начал трясти рукой, словно обжегся. На мгновение я так и подумала, глядя на то как светится его правая кисть, но приглядевшись поняла, что это не просто обожженная кожа, а золотистая вязь, оплетшая его пальцы, тыльную стороны ладони и до локтя.
— Какого демона?.. — растерянно прорычал Марс, рассматривая свою руку. — Какого хера ты меня пометила!? Отвечай!
Глава 4
— То есть — как пометила? — Я ошарашенно хлопнула ресницами.
— Черт! Черт! Черт! — Марс продолжал трясти рукой, и мне даже показалось, от нее идет едва заметный дымок. Не хотелось бы зажарить своего первого мужчину. Немного успокоившись, он нервно оделся и пригрозил мне пальцем: — Сиди здесь! Я скоро вернусь.
Он ушел, и мне не оставалось ничего другого, как покорно прикрыться своей скудной одежонкой, сесть на диван и, слушая тиканье часов, ждать. Зато у меня появилось время свыкнуться с новой «я». Теперь я женщина, и мной овладело странное чувство, будто все вокруг стало иным. Я разглядывала свои пальцы, кожу, трогала лицо. Вроде бы та же я, но какая-то более чувствительная.
Марс вернулся не один. С ним явилась загадочная незнакомка в балахоне. Она была обвешана бусами с острыми зубами животных и мелкими косточками. В ее носу блестело кольцо. Волосы висели слипшимися дредами, и в их тени было невероятно сложно разглядеть ее крашеное лицо. Я заметила лишь белые полосы: вдоль на щеках и поперек на лбу.
Она села на пол передо мной, расстелила между нами черный платок и швырнула на него руны. Что-то прогавкав на непонятном мне языке, она подняла лицо, и я увидела, что ее глаза закрыты, веки чуть дрожат.
Мне стало не по себе. А Марс, скрестив руки на груди, стоял в дверном проеме, плечом опершись о косяк. Он, похоже, доверял этой шаманке и ждал от нее какого-то утешительного вердикта. Вязь на его руке никуда не делась, но она была окаймлена покраснением, которое, вероятно, со временем пройдет.
Зашипев, отчего я вздрогнула, незнакомка открыла глаза. На меня устремились четыре зрачка — по два в каждом глазном яблоке. Их окружала желтая радужка с черным кольцом, и это по-настоящему жуткое зрелище.
Сглотнув от подступающего к горлу ужаса, я подвинулась ближе к спинке дивана.
Шаманка жестом руки подозвала к себе Марса, а когда он подошел и наклонился, костлявыми пальцами вцепилась в ворот его рубашки и, притянув к себе, зашипела на ухо:
— Девочка принадлежит Драаху. Там ее корни. Она обладает редким даром привязывать к себе самцов. Хочешь избавиться от метки, из-за которой ты теперь раб этой девочки, подари ее другому. Но… — она желчно захихикала, — тот, кому ты ее подаришь, должен быть предупрежден о ее даре и должен желать получить ее в подарок. Подаришь обманом, метки не лишишься и будешь страдать всю оставшуюся жизнь. — Шаманка другой рукой подняла какую-то руну и поднесла ее к глазам Марса. — Она помазана богиней любви и плодородия. Обладать ею — большая честь. Так что подумай: может, оставишь ее себе.
— Пшла вон! — фыркнул ей Марс, вытряся из кармана несколько звякнувших монет.
Шаманка подобрала деньги, завернула их в платок вместе с рунами и, попятившись, ушла.
Мы снова остались вдвоем, и я терпеливо ждала объяснений. Но Марс сначала расхаживал из стороны в сторону, пялясь на свою руку, потом почесывал затылок, а потом выпил две порции коньяка.
Выдохнув, он кулаками оперся о барную стойку и через плечо покосился на меня. Я съежилась от его пронизывающего невидимыми иглами взора.
— Ты знала?
— Чт-то? — растерялась я.
— Ясно. Не знала. — Он повернулся ко мне вполоборота и сунул руки в карманы брюк. — Выходит, и Велору ты никакая не сестра. О Драахе что-нибудь знаешь?
