Мужчина задумался, словно вновь вернулся в прошлое.
– Я прочитала о вас в одной из старых газет, когда искала информацию в архиве.
– Правда? И что там пишут? – Алес сделал вид, что ему любопытно, только я не поверила.
– Например, о неудачном эксперименте и чем он для вас закончился.
Мужчина тут же переменился. Помрачнел, замолк и не спешил реагировать на мою очередную провокацию. Кем бы он ни был: призраком, наблюдателем, моим дядей или самим чертом лысым, стоило признать: Алес – умный мужчина. Прежде чем говорить, он всегда думает, а поступки вообще просчитывает на десять шагов вперед. В отличие от меня.
– Алес?
Он нехотя повернулся.
– Вы больше ничего не хотите мне сказать?
– Например?
– Например, о себе, – мужчина шумно выдохнул и воздел глаза к потолку. Точно разговор со мной в этом ключе доставлял ему неимоверную пытку, как иголки под ногти кто принялся засовывать. – К чему эти тайны?
– Анна, вы не в меру любопытны.
Я даже и не подумала обидеться.
– Очень даже в меру.
Он хмыкнул и добавил:
– Как и каждая настоящая женщина.
Еще и язвить умеет! Да этот мужчина не так безэмоционален, как хочет казаться!
– Я ваш дядя, – сказал он и замолк, пришлось поторопить.
– И все? Эта информация уже устарела.
– Еще наблюдатель и работаю на совет.
– Не призрак? – уточнила я.
Вот чую же, что где-то подвох скрывается, а где? Понять не могу.
– Анна, – вновь закатил глаза к потолку он. Как бы удар не хватил! – Сколько можно вам повторять? Я не призрак.
– Но вы не материальны!
Конечно, я не смогла сдержать возмущения. Он же рушил всю мою тщательно продуманную теорию!
– Есть такой недостаток. Или достоинство. Здесь уже как посмотреть. Ведь именно благодаря своим способностям я и смог вам помочь, Анна.
– Каким способностям?
Да-да! Мы журналисты умеем цепляться за каждую ниточку, чтобы размотать клубочек. И нечего на меня так неодобрительно зыркать! Уже вспотела вся, замучавшись вытягивать каждое слово, точно клещами! Сам пришел, сам отмалчивается и цедит фразы, как настоящий скряга! Нет, ну где справедливость?!
– Я могу просматривать вероятности и строить кратковременный коридор наилучшего исхода. Таким образом, я и помог вам бежать из особняка, а так же смог предугадать, что с вами случится непоправимое на том празднике.
– Непоправимое? – голос дрогнул.
Все же я была права, решив, что могла не выжить…
– И я вмешался… Чем запустил в ход совершенно новою линию вероятностей, с множеством витков.
Выглядел Алес встревоженным, хмурым. От того я и решилась вновь уточнить:
– Это плохо, да?
– Я не могу больше предугадывать вашу линию жизни, она постоянно меняется! А если и заглядываю немного вперед, то не уверен в достоверности прогноза. Вы нестабильная единица, Анна.
Хм-м… А прозвучало, как психический диагноз.
– И постоянно умудряетесь влипать в неприятности! Как магнит, притягиваете все сверхъестественные гадости! Это просто невыносимо!
Нет, это он меня еще и обвиняет?!
– Нелестного же вы о себе мнения, Алес, – не осталась в долгу я. – Ну раз вы настаиваете, то я буду звать вас гадостью.
– Что?!
– А что? Есть же в семьях милые прозвища? Чем наша хуже?
Он онемел от моей наглости. А вот нечего набрасываться с необоснованными претензиями! Между прочим, я совершенно не напрашивалась открывать мне глаза на мир!
– Простите, Анна, мою резкость. Я просто беспокоюсь о вас. Все же мы не чужие…
– Что-то я все двадцать семь лет не замечала этого беспокойства! А тут у вас вдруг взыграло родство крови. Сомнительная радость, как по мне.
– Я не мог иначе, вы же понимаете!
Ну да, ну да.
Вопрос безопасности, тайна существования сверхъестественных созданий, загадочный и жуткий совет существ. Угу, наслышана.
– Но я незримо присутствовал в вашей жизни, следил! И в нужную минуту смог оказаться рядом.
– На том чертовом празднике? – я покачала головой, ненадолго замолчав. Собиралась с силами. – Вы пропустили действительно нужный момент, Алес.
Он нахмурился, заглянул в блокнот, который постоянно таскал с собой, точно сверялся.
– Какой же? – его недоумению не было предела.
– Например, когда в жуткой аварии погибли мои родители, где вы были? Когда я осталась без матери, а казалось, что без целого мира, где вы были? Когда я чувствовала себя самым одиноким человеком на земле, где были вы? Где?!
С каждым моим вопросом голова Алеса опускалась ниже. Он ссутулился, избегал моего взгляда, молча принимая словесные удары. Только вот мне его совсем не было жаль. Я не говорила ничего сверхъестественного, всего-навсего обычную правду.
– Когда умерла бабушка, не дожив неделю до моего совершеннолетия, где были вы? Прятались? Спокойно наблюдали, как я захлебываюсь в слезах? Небось, и строчили что-то в свой неизменный блокнотик? Родная кровь не взыграла тогда, Алес? Молчите?
Я перевела дыхание. В дверь постучали и тут же раздался встревоженный голос Мишки:
– Ань, ты с кем там разговариваешь? Все в порядке? – братец был в своем репертуаре. Защитник!
– Все в порядке!
Я поспешила ответить, чтобы Чиж не всполошился зря, но опоздала. Он все равно притворил дверь и заглянул в спальню. Обвел комнату пристальным взглядом, словно выискивая потенциальную угрозу, остановился на мне:
– А с кем болтаешь?
– Так сама с собой, – я развела руками. Судя по всему, Алеса он не видел. И почему я уже совсем-совсем не удивляюсь? – У меня такое бывает.
– Ты это, Ань… – он замялся. – Не дури. И зови меня, если что, я через стенку. Лады?
Я виновато улыбнулась:
– Не волнуйся. Вот сейчас всех овец посчитаю и засну. Иди.
Недостаток сна на нем тоже сказался. Вон какие синяки под глазами! И чрезмерная бледность проявилась. Да-а-а… извела я Мишку своими выкрутасами.
– Иди, все хорошо будет, – еще раз попыталась успокоить его.
– Точно? – он продолжал сомневаться, то ли я так ужасно выглядела, то ли братец чувствовал неладное. – Ты уверена?
– Уверена-уверена. Иди.
– Ну я на кухню тогда. И ты, если что, меня…
– Обязательно позову, да.
Чиж еще раз осмотрел комнату и только после этого ушел, аккуратно притворив дверь.
