Она даже не дернулась. Как стояла без движения, так и приняла удар прямо в сердце.
А вот дальше произошло то, чему у меня нет объяснений. Бабушка не упала замертво. Она просто рассыпалась. Ее тело превратилось в пыль и осело на пол горсткой, похожей на пепел.
— Сволочь! — выкрикнула я, задыхаясь от душащих меня рыданий. — За что? Она же ничего плохого не сделала. Да я тебя!
Сжав кулаки, я дернулась к убийце. Не знаю, на что рассчитывала, мне было с ним не справиться, но злость и боль требовали выхода.
Вот только далеко я не ушла. Громила, стоявший позади, схватил меня за шиворот и приподнял в воздух, совсем как нашкодившего котенка. Ворот свитера передавил горло, и я захрипела.
Агэлар между тем наклонился и подобрал кинжал из кучи пепла. Вытерев его о рукав, спрятал в ножны на поясе и лишь после этого обратил внимание на задыхающуюся меня.
— Отпусти ее, — махнул он рукой громиле. — Она нужна живой.
Громила разжал пальцы, и я рухнула на колени.
— Вы ее убили, — прошептала я и всхлипнула. — Бабушка…
На меня навалилось какое-то оцепенение. Я сидела на полу, смотрела на кучу пепла и не могла поверить, что бабушки больше нет. Единственного родного человека! Казалось, мир рухнул. Сердце ныло в груди, и глаза жгло от невыплаканных слез.
— Ты всерьез веришь, что это твоя бабка? — хохотнул громила позади меня. — Да это обыкновенный бес-прислужник. Агэлар его просто-напросто развеял. Или у вас все люди, умирая, оставляют после себя кучу пепла?
Я обернулась на громилу. Он говорил знакомые слова, но я не улавливала их смысл. Он ведь не всерьез о бесах?
— Этот внешний вид просто маскировка, — добавил Агэлар. — Так бес находился рядом с тобой и защищал. Но с нами ему, конечно, было не справиться.
А вот теперь неотложка нужна мне. Что-то случилось, пока я возвращалась из кафе домой. Может, с крыши сорвалась сосулька и упала прямо мне на голову. Или все-таки напал маньяк, и я тронулась умом от пережитого кошмара. А все, что сейчас происходит – галлюцинация. Я точно не в себе. Ведь так не бывает.
Агэлар снова приблизился.
— Ты – мой трофей, аманат, — он опять назвал меня этим странным словом. — Благодаря тебе я получу все, что пожелаю.
— Вы меня убьете? — прошептала я.
— Нет, мне твоя смерть ни к чему. Но ты пойдешь со мной.
— Куда?
— Домой, — он наклонился и щелкнул пальцами перед моим носом.
В ту же секунду мое сознание отключилось. Я даже была благодарна за это. Моим перегретым мозгам требовалась передышка, и Агэлар ее обеспечил.
Глава 2. Чужой родной мир
Я очнулась от качки. Подо мной было твердое дерево, а сверху – шкура животного. Не передать, как она воняла! Я не задохнулась лишь чудом.
Со словами «уберите это от меня» я откинула шкуру с лица. И тут же зажмурилась от яркого солнца.
Итак, наступил день. Присмотревшись к местоположению солнца на небе, я поняла, что уже даже вечереет. Я провалялась без сознания всю ночь и большую часть дня. Надеюсь, меня не…
Я с ужасом заглянула под шкуру, но тут же выдохнула с облегчением. Одежда все еще на мне – те самые джинсы и свитер, в которых я пришла из универа. Ботинки и те на ногах, хотя их я снимала. Значит, кто-то меня обул. С ума сойти какая забота.
Я представила, как Агэлар завязывает мне шнурки, и хмыкнула. Еще нелепее эта сцена выглядела, если шнурки завязывал громила своими пальцами-сосисками.
Итак, я уже не в квартире, а где-то на улице. Подо мной что-то трясется и раскачивается. По бокам – деревянные бортики, закрывающие обзор, и пока я вижу только небо. Я рискнула приподнять голову и осмотреться.
Да я же в самой настоящей повозке! Впереди сидит знакомый громила и правит лошадьми. Кажется. Я видела лишь мохнатые жопки с короткими хвостами и – внезапно – рога на голове. Какие-то странные лошади…
По мосту мы подъехали к воротам в высокой каменной стене. Страж в железной кольчуге пропустил нас в город. Я еще долго пялилась на него, пока он не исчез за поворотом. Что здесь происходит? Где я?
Кирпичные двухэтажные дома, грубая одежда горожан и ее непривычный крой, вместо асфальта камни, но хуже всего – запах. В городе воняло нечистотами. Они текли по краям улиц в одном известном им направлении. Антисанитария полная. Именно в таком рассаднике бактерий и микробов в свое время зародилась чума.
Все увиденное наталкивало на определенные мысли. Я не дома.
Я угодила не просто «куда», я угодила «когда». Сменила целую эпоху. По крайней мере, все, что я видела вокруг, указывало именно на это.
Я схватилась за голову, чувствуя, как она пухнет от мыслей и переживаний. Ох, мне определенно надо притормозить.
Словно прочитав мои мысли, повозка остановилась. Где это мы? Я огляделась. Прямо надо мной была вывеска какого-то заведения. «Веселый дракон. У нас лучшие бесы-прислужники в Алькасаре» – прочла я, между прочим, на незнакомом языке.
Полиглотом меня не назвать. В школе выучила более или менее английский, в университете пошла на курсы французского. Но эти письмена не имели ничего общего ни с тем, ни с другим. Так почему я их легко читаю?
К повозке подошел Агэлар, и я вздрогнула от его голоса:
— Та… хэ… сапре, — его рот открывался, я слышала звуки, но не улавливала смысл.
Я нахмурилась, прислушиваясь, и постепенно слова показались мне знакомыми. Я словно вспомнила чужой язык.
— Сте… и… о… чнулась? Выбирайся из повозки, мы приехали.
Я аж вздрогнула, когда поняла Агэлара. А потом раскрыла рот и сама заговорила точно так же:
— Куда?
Слово прозвучало вполне естественно. Как будто я всегда общалась вот так. Прямо какое-то лингвистическое чудо.
— На постоялый двор, — ответил Агэлар, совсем не удивившись моей способности его понимать. — Сегодня ночуем здесь, а завтра ты предстанешь перед хозяином.
Я передернула плечами. Это еще что за намеки? Я не собачка, чтобы у меня был хозяин. Но спорить вслух не стала. Еще свежо воспоминание о гибели бабушки.
Агэлар утверждал, что бабушка была демоном, а все мои воспоминания, связанные с ней – вымышленные. Но горевала я о ней, как о реальном и близком человеке. Ничего не могла с собой поделать.
Что это вообще за бред о стирании памяти? Мы как-то в универе изучали древне римскую судебную систему. Там было наказание «проклятие памяти». Уничтожалось все, что так или иначе связано с преступником – статуи, упоминания в летописях и законах, надгробные и настенные надписи.
Но то преступники, а я чем провинилась? Агэлар утверждал, что я сделала это сама, добровольно. Он точно что-то перепутал. Надо быть абсолютно ненормальной, чтобы пойти на подобное. Если со мной такое в самом деле случилось, то это кто-то другой стер мою память и подменил реальные воспоминания вымышленными.
