— Тихо, госпожа моя, тихо. Вам никто не причинит вреда, — сказал ещё один мужской голос, бархатный и глубокий.
Силы кончились, звук иссяк. Зато в лоб справа будто кто штырь воткнул. И тошнота усилилась. Правильно, нечего напрягаться.
— Госпожа Агнесса, подойдите, — произнёс тот же бархатный голос. — Осмотрите нашу гостью.
Шаги на грани слышимости отзываются в голове набатом, Лизавета слышит дыхание каждого, стоящего у стола. Её легко касаются пальцы. Или не пальцы. Но вроде не инструменты, от тех холодит и они металлические. Впрочем, у неё местами с ощущениями беда, может и обознаться.
— Да она же старая и больная! — изумлённо произносит женский голос. — И в ней нет никакой магии!
Вот именно, дорогие друзья. Старая — ну да, через три дня сорок пять, и это вовсе не молодость, а совсем наоборот. Ещё забыли — толстая. Вадим под занавес говорил именно так — старая и толстая. И совершенно верно, больная. И вы ещё не знаете, насколько.
Лизавета приподняла голову над краем стола, и её вывернуло прямо на чьё-то одеяние.
Возмущённых возгласов она уже не слышала, потому что снова потеряла сознание.
1.3. Тем временем
Епископ Амброджо и маг Астальдо снова сидели за тем же столом. Перед ними стояли тарелки и кубки, но оба мало интересовались едой и вином.
— Что делать-то теперь? — Амброджо был растерян. — В прошлый раз к нам попал мужчина, и он был магом. И он всё равно не справился. Нам нужен другой кандидат. Поиск прошёл быстро, пока не погасли священные огни, нужно искать другого!
— Не хватит силы, — покачал головой Астальдо. — Там меньше половины осталось.
— А что бывает, если кандидат умирает в процессе поиска или доставки? Она же там у нас чуть концы не отдала! Может быть, мы её просто убьём и поищем ещё? Что тогда будет?
— Ничего не будет, — усмехнулся Астальдо. — Попытка считается неудачной. Ждать следующей.
— Ты хочешь сказать, что у нас нет выбора? Только эта непонятная чужеземка?
— Мы вместе читали Большую Книгу. Я не верю, что ты внезапно всё забыл. Агнесса проверила эту женщину — действительно, не слишком здорова, но почти всё можно поправить. И представила мне предварительный отчёт — с чем она справится сама, а для чего потребуется целитель из главного храма.
— А её кровь? Она проверила кровь?
— Проверила. Магии не обнаружено. Но во всём остальном — та самая реакция, которая нам нужна. Эта женщина сможет увидеть Скипетр и взять его в руки.
— Не удержит, — невесело хмыкнул Амброджо.
— А вдруг мы чего-нибудь о ней не знаем? — устало рассмеялся Астальдо. — Но ты прав, её не отпустишь в одиночку. Ей потребуется телохранитель.
— Снова здорово! Где мы найдём телохранителя? Нужен воин, да хорошо бы такой, чтобы ещё и маг, мало ли что. И чтобы посреди дороги не передумал нам служить!
— А вот тут у меня есть одна чудная идейка. Помнишь то чучело, что сидит в нашем подвале? — Астальдо продолжал улыбаться.
— Какое… Что? Его? С ума сошёл? Кто нам даст-то его выпустить?
— А мы ни у кого не спросим. Пообещаем ему свободу в обмен на помощь нам, он за два месяца уже так истомился, что согласится на всё, только бы дали глотнуть свежего воздуха.
— А потом герцог нам покажет Пришествие Тьмы, — кисло кивнул Амброджо.
— Кто же расскажет герцогу? Никак не я. И не ты, если хочешь успеха экспедиции. А когда мы добудем Скипетр, то знаешь, куда мы засунем герцога с его мнением?
— Ты так уверенно говоришь, как будто что-то знаешь! — Амброджо с подозрением уставился на собеседника.
— То же, что и ты, — пожал плечами Астальдо.
— Вот что, я ему не доверяю, понятно? Хорошо, он будет охранять женщину, но с ними должен отправиться кто-нибудь, кому я доверять смогу. И кто сможет держать со мной связь.
— А раз связь с тобой сможет держать только маг, то ты намекаешь на меня? — вновь рассмеялся Астальдо.
— Ты за эту женщину, и ты предложил выпустить своего дружка. Вот и следи за ними!
— Фалько мне не друг, мы просто знакомы с детства, а это когда было, вспомнил тоже, — проворчал Астальдо. — Я бы и отправился прогуляться, а то засиделся, непорядок. Но кто будет заниматься здесь всем вместо меня? Неужели курносый пройдоха Джиакомо?
— Ну, он, — кивнул Амброджо. — Он не так хорош, как ты, но я ему тоже доверяю.
— Доверяй, кто же тебя неволит? Только лабораторию я опечатаю, в своей будет работать.
Амброджо вздохнул — снять печати Астальдо был способен только главный придворный маг господин Карло Реццо или кто-нибудь такой же силы, но о таком маге Амброджо ничего не знал.
1.4. Лизавета снова приходит в себя
В следующий раз Лизавета очнулась белым днём. То есть, там, где она очнулась, было окно, и в него совершенно недвусмысленно светило солнце. Лизавета встала с кровати, выглянула и убедилась — да, солнце.
Обычные деревянные створки, застекленные затейливым цветным стеклом, оказались приоткрыты, и на улице стояла прямо жара. В октябре, ага. Небо синее, на нём ни облачка. Но воздух как будто влажный. Да где ж она оказалась?
Окно выходило в занятный внутренний двор. Большой и квадратный, образованный белыми двухэтажными постройками. Посреди торчал каменный круг — колодец, наверное? — а по периметру росли олеандры. Цветущие.
В родном городе Лизаветы олеандры росли только в помещении. И далеко не каждый из них цвел хоть раз в жизни.
В тени одной из построек стояли мраморные лавки, на двух сидели люди. Все они были одеты в балахоны с капюшонами, скрывающие лица и подпоясанные верёвкой. Такие балахоны из небелёного льна Лизавета уже видела в своё предыдущее пробуждение.
Комната же оказалась простой и белой, в ней, кроме деревянной кровати, стояла только лавка. Пол был покрыт какой-то плиткой.
Итак, она где-то. Неизвестно где.
В прошлое пробуждение ещё зверски болела голова, сейчас всё было спокойно. И она даже не ощущала той страшной слабости, которая всегда разбивала после приступа. Вообще Лизавета чувствовала себя выспавшейся, отдохнувшей и полной сил — ну, года два-то с ней точно подобного не случалось. А то и поболее. Экзамены Настасьи, сначала за девять классов, потом вот за одиннадцать. Вадим и его измена — он же им всем нервов-то помотал изрядно, и ей, и Насте, и своим родителям. Мама и папин инфаркт. Только брат Вася был благополучен — потому, что характер такой. Он ко всему и сам относился спокойно, и его жена Натка была такой же, и дети у них тоже нормальные.
Ладно, ей же сейчас расскажут, что это и где она вообще. То есть, хотелось бы в это верить.
На Лизавету кто-то надел широкую белую льняную рубаху до пят. При беглом осмотре рубаха показала ручные швы, все срезы ткани были аккуратно в эти швы упакованы, а горловина и рукава собирались и завязывались плетёными шнурками. Очень мило, конечно, рубаха выглядела чистой и вообще как бы не новой, но где её родная одежда?
