Строй в белых рубашках замер, и я физически ощутила, что сейчас грянет буря. Причем, эпицентром ее буду именно я.
Переодеться? Я растерянно хлопала глазами, глядя в его лицо — такое знакомое и одновременно незнакомое, и пискнула:
— Но… во что?
— Мне отдать вам свою рубашку? — спросил он чрезвычайно вежливо. — Жду пять минут, или вы уволены.
Я бросилась вниз по лестнице, по которой поднялась, и на одном дыхании влетела в комнату со шкафчиками.
Но у меня не было второй белой рубашки. И во что я переоденусь?!
Значит… уволена? В первый же день?!. И из-за чего?.. Из-за какой-то ерунды!..
Дверь приоткрылась, и молодая женщина в белой бандане улыбнулась и подмигнула мне, протягивая белую рубашку.
— Спасибо, — пробормотала я.
— Переодевайся быстрее, — посоветовала женщина. — У тебя остались три минуты пятнадцать секунд.
Никогда еще я не переодевалась так быстро. Рубашка оказалась немного велика, но на ней не было ни одного пятнышка. Я торопливо застегнула пуговицы и бегом бросилась обратно.
Богосавец и все остальные ждали меня, и когда я встала в шеренгу, пытаясь отдышаться, шеф придирчиво оглядел меня с ног до головы, подойдя вплотную.
Только от этого можно было упасть в обморок — вот он, рядом! Такой великолепный! И живьем! От него пахло морозом и свежестью, немного крахмалом и… и все. Похоже, он даже не пользуется одеколоном…
— Все допущены, — объявил Богосавец, возвращаясь во главу шеренги. — Всем доброго дня, по рабочим местам.
Однако никто не двинулся с места, пока шеф в сопровождении Петара не удалился куда-то на второй этаж, и только тогда люди выдохнули и задвигались.
— Стажеры — все за мной! — скомандовала женщина, которая дала мне рубашку. — Меня зовут Елена Казарина, я — второй роттисёр[2] на кухне «Белой рубашки». Я всё расскажу и всё вам покажу. Сюда, пожалуйста.
Мы потянулись за ней бестолковой толпой — семь человек. Три парня, четыре девушки. Голубоглазая Ирина оказалась рядом со мной и просительно сложила ладошки:
— Ты прости за сок, ладно? Даже не заметила, как так получилось.
— Забудь, — улыбнулась я ей. — Ерунда какая!
Елена взглянула на меня как-то странно — быстро и с усмешкой, но в следующую секунду хлопнула в ладоши, привлекая внимание, и заговорила четко и лаконично:
— Вы приняты сроком на месяц. Но не все доработают до конца месяца. Каждые четыре дня будет отсеиваться один стажер, и работу получит тот, кто останется последним.
Ее слова были встречены гробовым молчанием. Каждые четыре дня одного будут увольнять? Да ладно!
— Остаться должен только один! — произнес Матвей басом и состроил зверскую гримасу.
Я прыснула, потому что это и вправду показалось мне смешным. Принять семерых, чтобы отсеять шесть человек?!
— Это не смешно, — строго сказала Елена. — Отнеситесь к нашей кухне со всей серьезностью, если не хотите вылететь отсюда с позором. Советую приносить с собой запасную рубашку, — она указала на меня. — Чтобы больше не было подобных досадных инцидентов.
— Простите, — пробормотала я. В самом деле, если бы не ее помощь, я вылетела бы уже сегодня, не дожидаясь пяти дней. И это, в самом деле, было бы позором.
— Правило первое в нашем ресторане, — продолжала Елена, поднимая руку и выставляя большой палец. — Рубашка должна быть белоснежной в любое время дня и ночи. Правило второе, — она выставила указательный палец, — никаких служебных романов. Ничто так не портит работу в коллективе, как нерабочие отношения. Будете думать о личном, а не о блюдах — вас выгонят взашей. Правило третье… — к двум первым прибавился средний палец, — узнает тот, кто пройдет стажировку. А останется, — Елена посмотрела на Матвея, и в ее глазах я увидела даже не улыбку, а ее тень, — останется только один.
2. Настоящая семья
Останется только один!
После таких пафосных слов я невольно поежилась, представив, как элегантный Богосавец кухонным тесаком отрубает стажерам головы — по очереди, как курятам.
— Ваша главная задача в первую неделю, — продолжала Елена энергично, — наблюдать за нашей работой, во всё вникать, не мешать и не наделать ошибок. Запоминать ваши имена никто не будет, поэтому на время стажировки вам будут присвоены номера. Прошу откликаться без заминок. Понятно?
Мы переглянулись. Я перехватила взгляд одного из парней — высокого, холеного, с красивым тонким лицом. Парень прищурился — недоуменно и презрительно. Но я была полностью с ним согласна. Номера? Мы лошади на забеге, что ли?
— Сейчас я зачитаю вас пофамильно, — Елена достала из кармана фартука сложенный пополам листочек, — объявлю ваши номера и скажу, за какой работой вы будете закреплены. Чтобы не было недовольных, сразу говорю: распределением и присвоением номеров занимается шеф. Им были изучены ваши личные дела, и он сам решает, где вы будете полезнее. Запоминайте с первого раза. Итак… Номер один — Поклевский Стас, разделка мяса, — она сделала паузу, глядя на красавчика, а тот смотрел на нее. — Не слышу ответа, — сказала Елена ледяным тоном. — Вам ясно?
— Да, — бросил красавчик и скрестил на груди руки, всем своим видом выражая высокомерную отстраненность.
— Номер два — Брюханова Вероника. Мытье посуды.
Девушка с тремя серьгами в ухе, прекратила жевать жвачку и так же, как и Стас бросила: «Ясно». После чего прошипела сквозь зубы: «Зашибись».
А Елена продолжала зачитывать список дальше:
— Номер три — Перфилова Алла, разделка мяса.
— Ясно! — отчеканила стройная и по-спортивному подтянутая девушка. Рубашка сидела на ней, как рыцарские доспехи, а поварской колпак был натянут до бровей. На лице ее не было ни грамма макияжа, в ушах, на шее и пальцах не было ни одного украшения, и вся она была полной противоположностью Вероники, которая кроме серег могла похвастаться браслетами на обеих руках и серебряными кольцами в три ряда.
— Номер четыре — Трясогузов Андрей, разделка мяса.
— Ясно, — отозвался со смешочком парень невысокого роста, стоявший, сунув руки в карманы модных джинсов, и добавил развязно: — Но повышение-то будет?
Елена подняла глаза от списка и спокойно ответила:
— В конце второй недели, если будете справляться со своими обязанностями, и шеф будет вами доволен, возможно переведение в статус ученика.
— Ясно, — Андрей достал из кармана сотовый.
— Перед работой сложите сотовые в кабинки, — распорядилась Елена. — Кто будет замечен на работе с телефоном — будет немедленно уволен.
— Прям тюрьма, — сказал Андрей, но тихо, чтобы Елена не расслышала, и сотовый убрал.
