Красный замок располагался на отшибе. Странно, что его назвали красным. Видать, для красоты. Сам-то замок из бордового камня, верхушки башен зеленые, а стена вокруг темно-серая. Издалека заметны на ней и магические черные звезды, призванные охранять от смельчаков (или глупцов), рискнувших вскарабкаться наверх. Похоже, прав Арнольд, и папенька девицы богач. Стоят такие звезды целое состояние. Даже старший герцог Винзур подобного себе не позволяет. Ни здесь, ни даже в столице.
Впрочем, звезды на стене Гастона не слишком беспокоили. У него другой путь в замок. И средство имеется для этого самого пути. Редкое средство, выигранное в карты у могущественной ведьмы. Его неразлучные приятели проверили неоднократно и пока не пожалели. Однако, раз есть звезды, могут поджидать и другие ловушки. Убить-то вряд ли убьют (незваных гостей предпочитают брать живыми), но это не отменяет проблемы. Стоит попасться, отвечать за проникновение придется при всей строгости закона.
Светлость думал о том же. Неспособность мыслить глобально не мешала ему заботиться о сохранности шкуры.
- Внутрь войдешь один, - велел он, когда до замка оставался последний поворот. - Я снаружи подожду. Вместе с лошадьми.
- Угу, - согласился Гастон.
А что еще оставалось? Да и без неуклюжего приятеля сподручнее. Что-что, а собирать углы светлость умеет, как никто другой.
Остановились за деревьями, чтобы никто не заметил из окон. Несмотря на поздний час, замок не спал, свет горел почти везде. Но это и к лучшему. Шарахаться в темноте гораздо опаснее, велик риск наткнуться на препятствие. Да и поди найди спальню девицы, когда самого себя не разглядишь. Светлость остался сидеть на коне, Гастон спешился и достал пузырек с заветным средством – сизой мутной жидкостью. Побрызгал на себя и вздохнул с облегчением: на самом дне осталось ещё чуть-чуть, как раз хватит на девицу.
- Сработало! – в очередной раз восхитился действием средства светлость.
Это означало, что Гастон превратился в невидимку. Аж на целый час.
- Не подведи, удача воровская, - прошептал он слова напутствия самому себе.
У ворот телом овладела несвойственная робость, колени того гляди подогнутся. Одно дело – бедокурить в герцогском замке, зная, что худшим наказанием будет сидение с неделю взаперти. И совсем другое – похищать невест. Вдруг ее папенька не наследство отвалит, а захочет смыть позор кровью. А кто окажется виновником? Уж точно не светлость. Он-то под деревьями ждет, в чужие замки не проникает.
- Без паники, - велел себе Гастон.
Раз согласился действовать, отступать нельзя. Если не достать девицу, светлость обидится. Может даже из друзей погнать. А там и до отправки в монастырь недалеко. Нет уж! Лучше слыть разбойником, чем монахом.
Гастон постучал в ворота. Громко и требовательно.
- Кто там? – послышался недовольный голос.
- Из столицы я. С важным письмом.
- Ох, принесла нелегкая, - посокрушались внутри, но засовы лязгнули, открывая путь к вожделенной «добыче».
Гастон сориентировался мгновенно. Юркнул мимо бородатого охранника, пока тот вглядывался в темноту сквозь потоки дождя.
- Эй, ты где? – спросил он зловещим шепотом.
- Почему ворота нараспашку? – возмутился еще кто-то из охраны, торопясь туда, где обнаружился непорядок.
- Дык стучали. Сказали с письмом.
- Каким еще письмом? Ты опять к бутылке прикладывался? Думаешь, не найду на тебя управу?!
- Ни глоточка не сделал, клянусь!
- Так чего тебе мерещится, дурень?
Гастон довольно усмехнулся и поспешил на поиски герцогской невесты.
Сара не преуменьшала. Во дворе господствовал погром, словно стадо буйволов поплясало. Кругом обломки, то колесо от кареты попадется, то половина скамейки, то и вовсе неопознанный кусок дерева, и не поймешь, чем был раньше. На крыльце под козырьком дежурил еще один бородач. Покрупнее предыдущего и с синяком под глазом. А, может, и не дежурил, а прятался от дождя.
- Ты почему тут торчишь?
Из замка вышла полная женщина в пышном красном платье, расшитом золотыми нитями.
- Разве тебе не полагается охранять леди Лизетту?
- Дык она меня это… прочь погнала, - охранник приложил руки к груди, мол, не извольте сердиться. – Ну, я и подчинился. Настроение-то у нее сегодня грозное.
- То днем было, - возразила дама. – А сейчас уже ночь.
- Так завтра новый день. Она ж это… отыграется.
- Где ты ее оставил?
- В беседке. С западной стороны. Сказала, хочет свежим воздухом насладиться. В одиночестве. В дождь, видите ли, пахнет по-особому.
Дама вздохнула и махнула рукой.
- Ладно, пусть «наслаждается». Но через четверть часа отведи ее внутрь. Простынет, хлопот не оберемся.
Гастон едва не подпрыгнул от радости. Вот это удача! Девица одна, и в ближайшие пятнадцать минут ее никто не хватится!
Вперед! На западную сторону! И поскорее!
Ноги скользили по размокшей глине, но губы расплывались в довольной улыбке.
Лизетта, значит. Вот и познакомимся, невеста.
Глава 2. Девичьи заботы- Уйди! Просто уйди!
- Лизетта, успокойся. Понимаю, день был трудный.
- Тебе бы такой день!
- Так твоими стараниями он и у остальных не задался.
- А никто не заставлял лезть!
Девица восемнадцати лет от роду, известная миру, как Лизетта Бельтрами, повалилась на кровать и уткнулась лицом в подушку. Ее воспитательница и по совместительству компаньонка Виолетта Глайд немного постояла рядом, глядя, как подрагивают хрупкие плечи, тяжко вздохнула и покинула спальню. По опыту знала: успокаивать подопечную бесполезно, в одиночестве она придет в себя быстрее.
Однако на этот раз облегчение не спешило приходить. Слезы текли по девичьим щекам потоками. Обида на весь свет затмевала разум. Кулачки отчаянно молотили по постели. Ну что за напасть! Не жизнь, а насмешка. А всё маменька с папенькой виноваты! Причем, больше маменька. Раз дала согласие в юности выйти замуж за внука потомственной ведьмы, следовало держать обещание. Ну и подумаешь, что любви не было. Отдуваться-то теперь не ей, а Лизетте-затворнице.
Эту историю девица Бельтрами узнала, когда подросла. В раннем детстве ей говорили, что дело в магическом недуге, который она подхватила в младенчестве. Мол, заразил дите гость заморский, что к папеньке по делам приезжал. Ан нет! Вранье всё это от первого до последнего слова! Родители не хотели, чтобы дочь узнала истину, страшились реакции. А она у Лизетты о-го-го какая случается. Такая, что всем вокруг тяжко становится. Вон охранники вечно покалеченные ходят.
