— Хочешь! — отрезала мамочка и повернулась к директору, — Разумеется, мы подадим документы! Все-таки высшее образование…
Я не слушала. Дождалась, называется, поддержки от любящих родителей. Вечно так: «мы лучше знаем», «вырастишь, поймешь, еще спасибо скажешь». В последнее время это было так часто и так невыносимо, что мысль сбежать посещала меня все чаще.
Но когда я услышала, что директор говорит об общежитии, испугалась:
— Мама!
— Наверное, это лишнее. Тоне до училища двадцать минут езды, автобус ходит по расписанию, опозданий не будет! — последние слова она почти прошипела, поскольку предназначались они мне.
И я радостно закивала:
— Не будет!
Директор замялся:
— Мне понятно ваше нежелание отпустить дочь практически в никуда, но у нас очень хорошее общежитие! Студентам Академии даже выделяются одноместные комнаты!
— И все-таки, — протянула мама, но договорить ей не дали.
— Это правило. Студенты училища могут жить где угодно: дома, у родственников, снимать комнаты. Но ученики академии — только в общежитии. Поймите, это не блажь, это связано с организацией занятий. Профессора могут приехать в любое время, может подвернуться интересный клинический случай, может быть, поездка. Зачастую подготовиться нужно в течение часа… А обзвонить всех студентов, да еще собрать их, например, ночью…
— И куда же вы возите учеников ночью?
Слава богу, мамулечка сообразила! Он не отдаст меня в эту непонятную Академию, а, может, и в училище не отдаст!
А она уже читала протянутые документы: аккредитацию, правила, что-то там еще…
Директор не торопил, а я дышать боялась: к подобного рода вещам мама относилась очень серьезно, помешаю — прибьет. Зато и разбиралась во всем досконально. Недаром работала в юридической конторе!
Оставалось только молиться, чтобы хоть что-то оказалось не в порядке. Я даже пальцы скрестила… И тут же увидела, как на полке за спиной директора сидит тот самый колобок!
Черная шерсть топорщилась, словно от статического электричества, а зеленые глазки любопытно поблескивали. Заметив, что за ним наблюдают, мохнатый шарик подмигнул и улыбнулся. Ну, я предпочла подумать, что это не оскал, иначе спать мне в ближайшую неделю со светом.
— Все в порядке, — мама отложила документы. — Тоня переедет в общежитие.
— Вот и отлично, — директор просиял так, словно ему сообщили, что в его стенах будет учиться дочь наследника Британской короны! — Всю необходимую информацию вам предоставят в деканате, там же возьмете направление в общежитие и не забудьте об отработке!
О какой еще отработке?
Оказалось, он говорил о полезной деятельности на пользу alma mater, то есть банальной уборке территории.
В назначенный день бывшие абитуриенты, которые еще не успели стать студентами, собрались во дворе, вокруг клумбы. Нам раздали лопаты, грабли и веники, и отвели фронт работ, предупредив, что если будем сачковать, ничего не засчитают.
Парням — на весь курс их оказалось трое — вручили топоры и отправили выкорчевывать проросшие сквозь забор кусты.
Мне же досталась клумба. Та самая, огромная, в которой спряталась напугавшая маму «крыса».
Как же я боялась, что она еще там! Даже хотела попроситься на другую работу, но преподаватель уже исчез. Оставалось только надеяться, что хоть в одном мне действительно повезет — зверька там не окажется.
Но на всякий случай я сначала трясла кустики бархатцев за листья, чтобы спугнуть, а потом уже раздвигала их для прополки.
— Они не кусаются.
Разворачиваться, сидя на корточках неудобно, а я не гимнастка, так что просто с размаху села на асфальт. И, сдерживая слезы, пробурчала:
— Кто — они?
— Мелкие такие. С зубами. Не кусаются.
Сообщив мне это архиважную новость, Кирилл засунул в рот леденец и скрылся в здании. Мимо других абитуриентов прошел, как мимо пустого места. Восхищенных девчонок даже взгляда не удостоил!
А я еще долго сидела на земле, переваривая новость: этих тварей здесь много!
Мамочка! Забери меня отсюда!
Но проще поезд голыми руками остановить, чем маму, увидевшую цель.
Остаток лета я, вместо того, чтобы бегать на речку, купаться, загорать и просто набираться сил перед новым учебным годом, провела в сборах. Мама устроила ревизию моего гардероба, запрещая брать «лишнее»:
— Пяти футболок хватит, шорты оставь — нечего мальчиков дразнить, родителей рядом не будет, проследить некому.
— Но жарко же!
— Не разжареешь! Вот, штанишки, и прилично, и удобно!
Спорить с ней — что вставать против ледокола на тонком льду.
A еще пришлось учиться стирать и крахмалить халаты и шапочки. Почему-то это нужно было делать на руках, да еще кипятить в тазу на плите, с добавлением синьки.
— Учись, пока я жива! После машинки белые вещи становятся сероватыми, так что кипячение — наше все!
— А крахмалить-то зачем? — взмолилась я, представляя выходные, проведенные на кухне, в облаке пара и стирального порошка.
— А затем, что с крахмального грязь лучше отстирывается! Да и аккуратно. Отпаришь, гладенько все будет, красивенько.
— Очень, — пробурчала я, представляя, во что превратиться халат, пролежав какое-то время в пакете.
— Утюг! — спохватилась мама, — Утюг купить забыли.
— И фен! — крикнула я вдогонку.
Ближайшее будущее теперь рисовалось в очень мрачном свете.
1.4
Похоже, мама решила лишить меня не только свободы, но и любимых вещей!
Так, дома остались все шорты, зато в гардероб добавились платья и юбки: девушка должна быть женственной! Удобные кроссовки, в которых я собиралась появляться на занятиях, забраковали. Вместо них купили туфли на невысоком каблучке- рюмочке.
— Мам, да перед кем мне воображать-то?
— Ты уже взрослая, вот и веди себя соответственно! Кстати, не смей ярко краситься, туши и блеска для губ хватит.
Этот приказ я выполнять и не думала: пусть мальчиков в училище и немного, зато девчонок полна коробочка! Быть серой мышью? Вот еще!
Все оставшееся от сборов время я проводила в огороде: переехав в деревню, мама как с ума сошла. На участке росли огурцы, помидоры, баклажаны и перцы в промышленных масштабах! Разумеется, ухаживала за ними вся семья, но мне теперь доставалось больше всего:
— Зимой спасибо скажешь! Накручу банок, так тебе в общежитии всегда что поесть будет.
Папа, которого тоже впрягли в работу, только посмеивался:
