Жюльетта снова не сочла нужным отвечать. Желая дойти до конца, она сказала:
«Есть средство, чтобы избежать всего этого: надо заставить вашу жену заявить, что она видела свою дочь мертвой и что всякий, кто будет выдавать себя за ребенка, которого она потеряла, является интриганом, виновным в самой низкой лжи».
«Хорошая идея, – согласился старик, – но как ее осуществить?»
«Это ваше дело, – сказал Жюльетта, – я сделала все, что могла, предупредив вас».
– Но почему, – Луицци в первый раз прервал это жуткое повествование, – Жюльетта так торопилась погубить Эжени Пейроль?
– Черт возьми! – воскликнул Дьявол. – Хозяин, у тебя плохая память или ты плохо знаешь наши законы! Ведь я показывал тебе генеалогическое дерево – в соответствии с ним Густав де Бридели является наследником состояния, которое перешло бы к госпоже де Кони и, следовательно, к Эжени.
– Понятно, почему Густав не хотел, чтобы это дело разрешилось, – сказал Луицци.
– Но ты также не понимаешь, что если в соответствии с брачным договором госпожа де Кони ввиду отсутствия детей передала бы все свое состояние пережившему ее супругу, то Брикуен становился сказочно богат, Мариетта становилась его наследницей, а Жюльетта – наследницей Мариетты. Она выходит замуж за Густава де Бридели. И проходимец, по которому плачут галеры, да шельма, которой стоило бы пометить плечо известным клеймом, оказались бы единственными претендентами на наследство одного из самых больших и самых богатых семейств Франции.
– Ты прав, – согласился барон, – ты прав, но для этого госпожа де Парадез должна умереть раньше своего мужа.
– Да, – ответил Дьявол, – это был главный вопрос, и этот вопрос не затрагивался, так как каждый был уверен, что другой превосходно его понимает. Более срочным делом было помешать признанию Эжени Пейроль.
– И судя по твоим словам, – вздохнул барон, – два негодяя добились своего?
– И это им недорого стоило, – подтвердил Дьявол. – Немного хлеба, немного мяса, немного вина, вот и все!
– Что ты хочешь этим сказать?
– Ах! Хозяин, то была душераздирающая сцена: старик и девица у постели старой больной женщины, почти слабоумной, рассказывают ей об интриганке, которая имеет наглость выдавать себя за ее дочь. И поскольку какие-то искорки материнской любви все-таки вырвались из едва тлеющей золы, то золу оросили вином и превратили в грязь. И за каждый стакан, наливаемой несчастной, ее заставляли добавлять все новые и новые фразы к заявлению, которое от нее требовалось. И таким образом она написала под их диктовку, что, узнав о том, как некая женщина по имени Эжени Турникель, в замужестве Пейроль, собирается выдать себя за ее дочь, она сочла себя обязанной заявить на смертном одре, будучи в здравом уме и совершенно добровольно, что ребенок, рожденный ею, умер и что она делала вид, будто разыскивает его, намереваясь на самом деле удочерить ребенка своего мужа, но что, к счастью, разница в возрасте между двумя детьми не позволила ей осуществить сие противозаконное деяние.
– И они заполучили подобное заявление! – воскликнул барон.
– Да, хозяин, и поскольку, придя в себя, старуха могла забрать его, то они приложили все усилия, чтобы не дать ее рассудку вернуться. После всяческих лишений наступило изобилие во всем, и смерть, которую не вызвали голод и нищета, пришла вслед за злоупотреблениями и излишествами.
– Госпожа де Кони умерла!
– Умерла, – подтвердил Дьявол, – за несколько дней до отъезда Жюльетты в суд, где она должна была дать показания против тебя, ибо, как ты теперь понимаешь, ее показания немало способствовали твоей гибели, ведь ее свидетельство, на которое ты так рассчитывал, естественно, сочли ложным.
– Но почему Эжени опоздала к госпоже де Кони, почему она не успела предупредить это ужасающее несчастье?
– Дело в том, что благодаря твоим стараниям у нее был прекрасный руководитель в лице господина маркиза Густава де Бридели, который, дожидаясь успешного завершения хитрого плана Жюльетты, с большим упорством таскал ее из провинции в провинцию так, чтобы она никогда не нашла свою мать, госпожу де Парадез. Только когда, устав от этой бесконечной гонки, Эжени вернулась к своему дядюшке Риго, после того как иссякли те мизерные средства, что у нее еще оставались, она получила наконец письмо, которое ты написал ей после своего приезда сюда. Это подвигло ее на последнюю попытку. Она тоже пошла пешком, как твоя сестра Каролина, и поскольку Эжени уже не раз убеждалась в том, что ей нечего ждать помощи от дочери, графини де Леме, то она не захотела ставить ее в известность о том, что отправляется на поиски очередного наследства, из боязни пережить новые невыносимые страдания, подобные тем, что ее неблагодарная дочь уже доставляла ей.
Она отправилась в путь, она мужественно переносила дорогу и прибыла к дверям замка, чтобы узнать, что ее мать умерла, и чтобы услышать, как ей угрожают тюрьмой, когда она обратилась к мировому судье, чтобы сообщить о том, кто она. Ибо ее враги уже позаботились о том, чтобы передать в его руки заявление госпожи де Кони, и при первом слове, которое она хотела произнести, чтобы оправдать свои притязания, ей его предъявили. И тогда, подточенная несчастьями, усталостью и нищетой, она пришла на постоялый двор, где нашла умирающую госпожу де Серни.
Не успел Сатана закончить эту фразу, как прозвонили восемь часов, и Луицци, получив предупреждение о том, что время стремительно уходит, уже собрался остановить Дьявола, но, подсчитав, что у него остается еще шестнадцать часов, сказал:
– Ладно, поторопись, я хочу знать, как я погубил и Леони, как я довел ее, такую счастливую, прекрасную, благородную, до страданий на убогом ложе нищенского постоялого двора, дай мне убедиться, что у меня еще есть надежда, укрепи меня в моем выборе. Я слушаю тебя, Сатана, слушаю.
И Сатана продолжил.
XII
Убийца
– Итак, я как бы продолжаю письмо госпожи де Серни. Генриетта, чей разум противостоял горю, сошла с ума от радости, госпожа де Карен, которую от безумия – болезни, которая распространяется как чума, спасала дружба с Генриеттой, тоже потеряла рассудок, когда увидела, что случилось с ее единственной подругой. Госпожа де Серни осталась одна, ожидая советов своего адвоката, но через несколько дней после того, как она отправила тебе письмо, к ней явился следователь, которому поручили выяснить степень ее участия в убийстве господина де Серни.
Никто не в состоянии доказать, давал ли человек советы или подстрекал к убийству, но правосудие не любит также, чтобы подозреваемые могли договориться между собой о способах защиты, поэтому госпожа де Серни оказалась заранее посвящена в самую абсолютную тайну. Здесь я бы мог поведать тебе весьма длинную историю, хозяин, но не о событиях, которые произошли в жизни Леони, а о ходе ее мыслей, о внутренней борьбе, в исходе которой ты победил. Да, хозяин, она не поверила в то, что ты совершил преступление.
– О! Спасибо, спасибо, Леони!
