что при нынешней ситуации в стране неплохо бы иметь основания говорить, что они тоже участвовали в поисках крестражей.
Драко не стал их злить. Встреча с Беллой при стольких свидетелях была всё же довольно рискованной. Если чиновники задумаются, о чём на самом деле мог говорить лорд Блэк со своей тёткой… Тут, при желании, очень легко дойти до обвинения в пособничестве, учитывая наложенные юношей чары, не позволяющие посторонним услышать содержание разговора. Кто знает, до чего эти нервные индивиды додумаются? Вдруг решат, что речь в камере шла о том, как освободить из заключения последнюю оставшуюся в Азкабане женщину семейства?
Драко немного волновался о том, как Белла будет вести себя дальше. Хорошо бы, чтобы она подольше пребывала в уверенности, что отдала Чашу своему господину. Ей должно было хватить ума, чтобы понять, что тот не может говорить и действовать открыто. Но она едва всё не испортила — не сдержалась и накинулась, пусть и из лучших побуждений, на своего обожаемого «Лорда». К сожалению, понял Малфой, нельзя полностью сбрасывать со счетов возможность того, что Белла выйдет из-под контроля и так или иначе их выдаст. Что ж, тогда Драко примет меры, а сейчас надо было поскорее спровадить эту любопытную толпу.
— Господа! Нет смысла нам всем здесь торчать! — поторопил присутствующих лорд Блэк, демонстративно доставая надушенный носовой платок. Впрочем, в любом случае тюремные запахи приятными не были, и платок пригодился и тут же был использован по прямому назначению.
Министерские тоже были не в восторге от места, в котором находились, и дружно двинулись к выходу. Возле камеры Беллы остались двое охранников. Малфой надеялся, что адвокат Кларксон не забыл их договорённости и наложил заглушку. Иначе станет ясно, что разговор в этой камере пойдёт вовсе не о завещании заключенной Лестрейндж, а о подозрительном поручении Пожирательницы лорду Блэку, чтобы тот получил некий предмет из её сейфа. Заверенный магически документ не требовал свидетелей, и очень скоро гоблины Гринготтса, вежливо скалясь, выполнят распоряжение своей клиентки, где бы она сейчас ни находилась.
Драко, благоразумно пропуская вперёд основную массу чиновников, стремящихся побыстрее оставить эту юдоль печали, посмотрел на молчавшего Поттера. Тот выглядел сейчас совершенно не тем человеком, который не так давно вошёл в камеру Беллы. После Турнира трёх волшебников Гарри и так был достаточно уверен в себе и своих силах, но сейчас он казался старше, опытнее, даже жестче, и, что самое главное, стал выглядеть настолько властным, что Драко на секунду предположил, что Белла не обозналась. И слова, которые сорвались с губ Гарри, только подтверждали эту мысль:
— Литтл-Хэнглтон…
Драко понял, что в команде отца по розыску крестражей появится новый участник, по крайней мере на этапе поисков в Литтл-Хэнглтоне. Однако Поттер быстро развеял мимолётные сомнения друга. Пока ждали лодку, словно открещиваясь от судьбы нового Тёмного лорда, он заговорил, как обычный подросток:
— Рыжей Уизли облом — только она стала встречаться с Томасом, его выгнали. Гермиона слышала, что потом Джинни подцепила ещё кого-то, кажется, с Хаффлпаффа. Этот парень даже пригласил её домой — к родителям на ферму. А те держат… держали каких-то магических зверей, а после приезда рыжей они… в смысле, звери… передохли. Теперь все считают, что встречаться с Уизли — к несчастью.
Драко фыркнул. Если о таких вещах говорят обыватели, это называется сплетнями. Если высокородные лорды — политикой. У Драко тоже была забавная сплетня новость, которой он, чтобы не скучать, собирался поделиться с Гарри, когда они будут плыть в лодке. Недавно Малфой узнал, что дом и другое имущество Дамблдора перешло не единственному живому родственнику — Аберфорту Дамблдору, а адвокатской конторе «Марвин и Фелпс». За Альбусом числился огромный неуплаченный долг за защиту в суде, а брал Фелпс немало. Темпераментный Аберфорд сейчас подыскивает юриста, который поможет ему судиться с лучшей адвокатской конторой страны.
Сейчас же Драко сказал, продолжая затронутую Гарри тему:
— Вообще-то причина другая. Уизли — предатели крови, вот и всё. Но знаете, лорд Слизерин, не могу не отметить тот факт, что вы сообщили мне крайне полезную и, главное, неожиданную информацию. Ума не приложу, чтобы бы я делал, если бы не узнал такие подробности.
— Можешь смеяться, сколько хочешь, но я слежу за своей несостоявшейся невестой. Ты же знаешь, Уизли хотели мне её подсунуть, подпоив меня Амортенцией. А ещё за ней приглядывает Гермиона, просто на всякий случай.
— С её стороны это глупо, — заметил Драко. — После того как её представили как будущую леди Слизерин на праздновании твоего дня рождения у нас в мэноре, ей вообще не о чем волноваться.
— Если честно, я не ожидал такого, — сейчас Гарри заговорил совершенно серьёзно. — Твой отец не только позволил маглорождённой волшебнице присутствовать в вашем особняке, но и нормально её принял.
— Гермиона держалась вполне достойно, ничем себя не скомпрометировала. А те, кто подумал, что она в родстве с Дагворт-Грейнджерами, сами виноваты. Мы же им ничего не говорили, просто не подтверждали и не отрицали этот факт.
— Да уж… Вообще, Драко, я удивлён, что твой день рождения праздновали гораздо скромнее.
— Ну это ты у нас Мальчик-Который-Выжил выжил… — начал Драко, но Поттер рявкнул:
— Хватит уже! Эта шутка затянулась.
Драко понял, что теперь Гарри стал настоящим лордом Слизерином. Вряд ли Малфою захочется снова его подразнить.
— Помнишь, я говорил тебе, что собираюсь устроить большой приём у нас в мэноре перед началом занятий? — спросил он.
— Да, ты говорил.
— Так вот, я уже согласовал с отцом дату, осталось только отослать приглашения.
— Ты пригласишь всех, кого собирался?
— Да, всех, и даже больше. Моё объявление должны
