Михайлович Августов с тобой, Говардом-младшим, уточняю, наизусть заучил, получаются девятнадцатиюродные братья, ты правильно это заметил, дядя Хови, что я тебе прихожусь племянником. Твой единственный сын Джеймс и я с Борисом — братья в двадцатом поколении. Сын Бориса, Сергей, моя дочь Ирина и твоя внучка Элис, в России к ней обращались бы Алиса, родственники уже в двадцать первом колене, набирается полное очко. У нас с тобой, в отличие от некоторых царствовавших с восемнадцатого века до двадцатого, якобы принадлежавших к одному роду Романовых, фамильные гены всё ещё совпадают, удостоверено. Славянские гены! Ты же и побеспокоился проверить и подтвердить.
— Мы действительно родственники. Значит, происходим из единого корня, из древней Руси, из Византии. Вот, кстати, Айвен, — Миддлуотер здесь слегка оживился, — а ты знал, когда давал имя дочери, что Ириной звали жену библейского царя Давида, мать премудрого царя Соломона? Это ведь род Христа! Христос знал, что происходит из рода Давидова.
— В советское время цари меня как-то не особенно интересовали, — чуть смутился Иван.
— Это ничего. Ты просто молод был, не дорос, не интересовался тем, что для взрослой жизни действительно необходимо. Зато сейчас приходится вникать и разбираться… Да, своё родство мы с тобой, Айвен, знаем и можем подтвердить документально. До Божественного Августа. Свой род — это сила! А если и Великий Август происходит из рода Давидова? Это было бы очень интересно! Представь: породниться с самим Христом! Кто тогда осмелится выступить против нас?!
— Если один был истинно царский род, ромейский, византийский, идущий корнями из самого Первого Рима, из Александрии Египетской, — оживлённо заговорил Иван, — то и Божественный Август, и Давид, и Христос, несомненно, к нему принадлежат, уже потом византийский царский род разветвился по Европе. Вот тебе и ответ!
— Не спеши обобщать, держи при себе, — строго предостерёг Миддлуотер. — Как это: царский род разветвился? Западная Европа здесь при чём? В ней и сегодня полно соискателей тронов, готовых вернуть их из музеев во дворцы и усесться на них. Однако самозванцы, рвущиеся к власти, не имеют ничего общего с Византией, они родственники своим туземным родственникам, а не Божественному Августу, не торопись! Документы у меня в надёжной сохранности, даже от ядерной войны. В России старинных документов времён Византии осталось, действительно, мало, если вообще есть. Столичные, местные и монастырские архивы предыдущей Империи в основном уничтожены в царствование Романовых, многие документы подделаны и подменены, подлинной истории Руси и России нет! Та история, что есть, что в ходу для потребы плебса, фальшивка! На самом деле было другое. Западные европейцы правильно считали русских царей до Смуты великими Императорами, так к ним всегда и обращались, как подданные, поскольку были царскими ставленниками, посланными из Москвы. И положенную дань везли в метрополию, в Русь, пока в Западной Европе не разожгли Реформацию. Учти, Айвен, скажу тебе не всё, но только все династии, возникшие в Европе после Реформации, незаконны! Так к ним всегда и относись! Законны только мы!
Я вполне здоров, иначе и быть не может в моём положении. Правда, подустал не то, чтобы держать власть, а не расположен предостерегать от грубых ошибок. И всё равно их совершают. Примитивна сама система, допускающая вмешательства вдруг разбогатевших на финансовых пузырях дилетантов, которых становится всё больше. При этом любой из них не считается ни с кем, стремится продавить свою политику. Но таковы обыкновенные люди, и надо это знать. В разных странах были попытки ввести стратегов в систему государственного управления, часто они заканчивались неудачей. А я думаю, Айвен, стратег это тот, кто остаётся вне системы управления. Как в неё включился, как сам стал управлять, так и перестал быть стратегом. И не факт, что оказался специалистом по управлению. Я это к тому, что иметь толкового стратега при себе полезно, а рулят пусть подготовленные управленцы, хороший стратег сам не руководит, не допускай подобной логической подмены в бизнесе. Стратег есть стратег! Да.
Мне, лётчику, близок поучительный пример из истории авиации. Когда появились первые самолёты, богатые западные европейцы, в то время люди титулованные, родовитые, британцы и немцы, отнеслись к полётам, как к новому, модному виду спорта, в точности так же, как перед приходом авиации восприняли езду на только что появившихся мотоциклах и автомобилях. Это был эксклюзивный спорт для немногих избранных. С началом боевых действий в Первой Мировой войне молодые лётчики, часто приходившиеся друг другу кузенами и прочими родственниками, оказавшимися теперь в противостоящих армиях и ставшими врагами, перенесли, а по сути, подняли в воздух семейные традиции, в которых с детства были воспитаны. Воздушные бои они воспринимали как рыцарские поединки, как смертельно опасную, но всё-таки спортивную, дуэльную, турнирную охоту на людей, по сословному положению им равных. Поэтому они соблюдали в воздухе рыцарские традиции. Когда эти рыцари неба перебили друг друга, при этом количественно и качественно авиация быстро росла, командованию по обе стороны фронта потребовалось спешно призывать кого угодно, из любых сословий, лишь бы обладали минимальной технической подготовкой, и вот тогда рыцарство в воздухе почти исчезло. Такое же происходит в любом виде человеческой деятельности, куда приходят люди с нравами улицы, и нынешние финансисты не исключение. Почему я привёл тебе этот пример, Айвен?
Скоро лишних финансистов в мире сильно поубавят, несмотря на то, что все или почти все крупные англосаксонские и западноевропейские финансисты приходятся друг другу родственниками, пусть и отдалёнными. Поясню. Когда в России после тягот Первой Мировой войны победили революционеры, предельно нелепо к этому отнеслись у нас на Западе. Капиталу, видишь ли, тогда якобы сильно не понравился наглый захват частной собственности социалистическим государством, национализация. Хотя западный капитал очень много сделал для подготовки революций в России. Не могу, Айви, найти разумного объяснения, почему Великобритания, будучи после Первой Мировой уже в крупном долгу Соединённым Штатам, не захотела заработать на участии в восстановлении Советской России после гражданской войны, а потом в сталинской индустриализации? Британский снобизм и высокомерие или боязнь влияния коммунистов? Согласись, что все эти препятствия чисто психологического характера, все они только в умах правивших тогда людей. Результат допущенной послевоенной задолженности Америке — утрата Великобританией лидирующей позиции «владычицы морей», которой она стала благодаря ограблению Индии. А самое главное — британский фунт стерлингов перестал быть мировой валютой, уступил нашему американскому доллару. Но ещё до этого Англия необдуманно утратила титул «мастерской мира», уронила своё товарное производство, значит, уронила и свою торговлю в мире, и престиж. Зато подвернувшейся возможностью заработать не преминул воспользоваться наш президент Франклин Делано Рузвельт, особенно в
