оказывается сама коммуникативная система – у нынешних двадцатилетних, я замечаю, уже не столько вербальная, сколько визуальная система общения (поздравления, короткие сообщения, посты в виде картинок из Интернета же там, где мы без сомнения прибегли бы к тексту). С другой – отсекается внимание к действительно важным вещам. На возможность единства с которыми намекало как раз немного странное название моей книги. Над ним хорошо шутили в том же Фейсбуке: «как схватывать все, что летит (критикам-птицеловам), докуда погружаться
(критикам-рыболовам), зачем заглядывать в чужие ульи (критикам-пчеловодам), а также где, наконец, встречаются рыбы с птицами, кино с литературой, а критик со своим героем, кроме как в книге Александра Чанцева» (В. Пустовая). Но название, кроме того, что рыбы с птицами действительно присутствуют в паре текстов, и кроме приятного намека на ихтис, тайный «рыбный» символ Христа у ранних христиан, именно об этой потенции: это символ восприятия, символ встречи невозможного (вещей из разных сфер, например, чистой литературы и массового кино) и гипотетического гармонического единства. Или же – реального трагического разъединения, апостасийной разодранности сознания. Осознания того и другого в данном случае отчасти равно в своей сансарической сути.
Хипстер Шпенглера
(для сербского журнала Polja, январь-февраль 2017)
Хипстеры – самое явное, но при этом неочевидное явление новороссийской моды и отчасти идеологии. Явное – потому что кто их не видел на столичных улицах? Неочевидное – потому что с ними не все далеко понятно.
Начать с того же названия, которое они экспроприировали у битников и протохиппи американских 50–60-х годов прошлого века. Абсолютно ничего общего – а вот надо же, то же прозвище (возможно, из некоторой любви к ретро, но и это бабушка надвое сказала).
Рассмотрим все же формальное определение. Хипстеры – молодые представители среднего класса, работающие на креативных работах, хорошо оплачиваемые, отличающиеся любовью к различным гаджетам, интернет-сервисам и являющиеся последователями определенной моды.
Ясно? Мне – не совсем. И дальше я буду брюзжать, как старик, осуждающий молодых неформалов («в наше время…»). Но мне можно – оправданием тому, что формально принадлежу к тому же классу – и возрастному, и социальному, и даже два айфона в карманах (один – рабочий).
Стоит, кажется, разобрать каждую деталь определения. Молодые – да, 20–40 лет скорее. И старых неформалов и модников вообще не бывает? А ведь бывают – и «старый хип» (настоящие хиппи имеются в виду!) почти устойчивым выражением является, и панки есть, и рокабильщики вполне «возрастные». У нас, кстати, их меньше, но вот стоит поехать на любой европейский музыкальный фестиваль, на выступление культовой группы – или даже в дальнем и «стремном» московском клубе на концерте Пи-Орриджа я помню таких «понаехавших» со всех сторон света экзотов действительно в возрасте…
Про средний класс понятно (в той же западной социологии есть не прижившиеся у нас подопределения – upper middle class и т.д.). На то он и средний. Не бедный – и не роскошествует. Его в России мало, все никак не народится, хоть политики и социологи активно готовы вроде бы выступать повивальными бабками. Но русские, как известно, народ крайностей: или черная икра в Куршевеле, или «Доширак» на съемной где-нибудь в Заподмкадье.
А вот «креативный» класс и работа – уже принципиальнее. Не творческая прослойка – с той непонятно, какие-то музыканты и художники, это уже – давно «немодно», чай не Советский союз. А именно креативный. И – опять же напомню о своем примерно схожем социальном и возрастном статусе – признаюсь, что даже в модных кафе чувствую себя Шерлоком Холмсом, впервые не нашедшим ключа к разгадке. Где они все работают, эти люди, в любое время недели и суток могущие себя позволить кафе, галерею или шоппинг? Чем они зарабатывают, одетые модно, но без определенных маркеров рабочей принадлежности? И, каюсь, я все же старомоден, ибо – не понимаю их профессий. Они – креативные директора или дизайнеры клубов и кофеен (хорошо, сейчас кофеен в Москве больше уже, чем даже сусечных и самих жителей). Копирайтеры – а чем, кстати, оные отличаются от просто рекламщиков? Они – эйчарщики (ищут потенциальных работников из кафе в тех же соцсетях). Или самая модная профессия последних пары лет – SMM-щики. Перевожу – social media marketing, то есть та же реклама, но в соцсервисах (если бы сам недавно не искал работу, то и не знал бы, каюсь). Я уж не буду позориться и говорить, что настолько устарел, что не очень понимаю – это особая такая специальность «маркетинг»? Но это уже другая тема, что уведет в области политические даже…
С любовью к гаджетам – понятно, полностью разделяю. Кто откажется от того же последнего Айфона, MacBook Air (с ноутбуком другой фирмы ты пария в гетто, так и знай) или продвинутых наушников? (Зашел давеча в пару салонов мобильной связи прицениться и подержать в руке новый iPhone 7 plus. Нет – нигде. Раскуплен, под заказ только, через пару месяцев, может быть. Да, в России санкции и глубокий экономический кризис, а еще – эту самую Россию, как и во времена Тютчева, до сих пор «умом не понять»).
А вот с любовью к всяческим соцсетям у них, извините, на мой взгляд некоторый перебор. Бесконечные чек-ины и «луки», без которых не обходится ни один выход в свет (а хипстер, кажется, только и живет в свете – дома, не исключаю, они все переодеваются в старые джинсы и домашние тапочки, ведь люди же) и еда. «Модный лук» – это уже давно мем. Это данность и необходимость. Можно и в зеркале туалета, если не повезло в джентрифицированном Artplay. Можно есть с ножа, сморкаться в салфетку, но селфи-лук залить ты обязан. Хипстер ты или тварь дрожащая?!
(И если совсем занудствовать, то не напоминает ли это переход от живой культуры к вымирающей цивилизации по Шпенглеру? «Симптомы цивилизации: господство и переизбыток техники, вытеснение искусств ремеслами и инженерией, творчества – рациональным конструированием, органичного – искусственным…»[204] Да, я обещал ворчать.)
И о моде и – половом вопросе. Мнится мне опять же, что хипстеры – в основном мужеского пола. Потому что девушки – они просто модные, это им бывает свойственно, женщинам. А вот подчеркнутая любовь к «продвинутой» одежде у юношей – заметнее, что ли? Недаром лет пять назад все так иронизировали над метросексуалами, этими предшественниками хипстеров, кстати? Зауженные брюки, клетчатая рубашка, жилетка. И – прическа «лесоруба». К выбритым вискам и начесанному-набриолиненному хохлу непременным условием борода. Которая не просто отращивается, но приобретает законченный вид не в парикмахерских даже, но «барбершопах» (одно из лучших названий – а
