Ротару, нас можно было бы назвать «старомодными», но если мы слушаем Баха и Перотина – это что-то другое. Когда я говорю, что искусство забыло о себе нечто важное, имею в виду не простой регресс, не явный процесс, который развивается линейно и очевидно для всех. Что-то было совершенно ясно «тому» искусству, что-то важное о нас и нашей природе. И это почти совершенно исчезло из современных текстов, музыки, пластических искусств. Что это? Можно ли обнаружить, вычленить эту составляющую, назвать её, пометить?
Может быть. Но в гаджетах, например, мой 11-летний крестник понимает гораздо лучше меня. Да, меня совершенно, например, не удовлетворяет современный рок – хоть убей, ничего уровня Doors или Nirvana я найти не могу, рецензии Rolling Stone и Q тут не поводырем. Но, возможно, это вопрос восприятия, видения – кто-то найдет в Ротару то же самое разглаживание души и союз со звездами, каких-то современников мы не видим, а они есть… Да и само искусство тоже стало катакомбным отчасти – если раньше можно было просто поехать на Вудсток, то теперь записи каких-нибудь постминималистов даже на Youtube’е не найти, нужно определенное усилие. А к гаджетной, цифровой эпохе у меня две претензии. Первая, что «просмотровое» чтение скоро заменит настоящее, чтение Стерна канет в лету, действительно невозможно читать смысл и стиль после рабочего дня сидения в тысяче писем, опутанным новостными, блоговыми лентами, постоянным шумом голосов, рекламных объявлений, фоновой музыки (зачем, например, в самолетах и электричках бесконечно повторять всем известные правила? Не от страха ли тишины, чреватой мыслью и осознанием?..). И второе: все стало очень удобно, понятно, действительно комфортно (это вообще ключевое слово наших дней, «мне с этим человеком (не)комфортно» – но человек это не стул все-таки!), но мы утрачиваем сразу два понимания , которые были в прежние, более жесткие эпохи – и до ближайшего пруда в лесу без навигатора не дойти, и что делать со смертью и после нее, гаджеты и их создатели нам не объясняют… Но прогресс сейчас столь стремителен, подобен катящемуся, все набирающему скорость обвалу с горы (avalanche, like a rolling stone), что скорее всего будет какой-то откат, возврат – тем интереснее ждать настоящей постцифровой эпохи. Ты заметил, например, что даже трансгуманизм и киберпанк, которые еще недавно порождали какие-то идеи (постлюди, вроде дельфинов, плещутся в океане у Гибсона-Стерлинга), сейчас как-то замокли, разве что в сотый раз упражняются в стимпанковых фантазиях (Мьевиль), будто в ожидании того, что на пороге?
Что же у нас на пороге?
Все мы, думаю, советские школьники, учились на книгах, где утверждалось, что крестовые походы остались в Средневековье, сейчас мир определяется рациональным, научным прогрессом к всеобщему благу. Но сейчас – я говорю не только о терроризме и политике, определяемыми зачастую далеко не геополитическими и экономическими мотивами, но и о повседневной мотивации людей – все большую силу пугающе набирают иррациональные парадигмы очень низкого извода. Это я к тому, что современности отчетливо не хватает интеллектуальной мощности для анализа даже только происходящих синергийных процессов (те же киберпанки и прочие футурологи, например, вполне официально трудоустроены в американских think tanks, они такие стругацкие м.н.с. в НИИ будущего), а громко оглашать прогнозы в наши дни – даже порочно, система и так стоит не на черепахе, а раскачивается на иголке над энтропийной бездной…
Сдаётся мне, что так было всегда.
Значит, прогресса нет, жаль. Или же он довольно субтилен, касается каких-то одних категорий доброй рукой (геи полностью уравниваются в правах), а других – злой (курильщики помещены в гетто всеобщего остракизма), к тому же темпорально обусловленной и вообще субъективной, как и всякое добротворчество. Либеральный рефери все еще подсуживает «позитивной свободе» И. Берлина (свободе за счет других), «негативная свобода» (свобода as it is) традиционно в проигрыше… Почему эвтаназия и суицид не осуждаются, а убийство себя с помощью сигарет – да? Потому что курение может нанести вред окружающим, понятно, но суицид ранит близких и друзей гораздо больше. Почему жертвы катастроф оплакиваются всем миром, а жертвы ДТП и просто умершие – не так? Логически я понимаю это, но все равно вижу некоторую пристрастность: одним в рай, другим налево за угол, и завтра указатель может оказаться другим. Самым гуманистичным был Н. Федоров с его идеей воскресить абсолютно всех, он был в каком-то смысле более христианином, чем христианин: всех, никаких критериев и исключений. Может быть, стоило бы отдать все деньги ВПК в Google для разработки не машин без водителей, но софта для переноса и вечного хранения мозга умерших в нейрокомпьютерных БД? Мы ведь уже очень давно «нуждаемся в нереальной форме реальности», как говорил еще Х. Х. Янн…
В книге ты цитируешь Кайзерлинга: «однажды после глазной операции я некоторое время побыл слепым и должен сказать, что этот период относится к числу самых богатых в моей жизни; он был настолько богатым, что, вновь обретя зрение, я почувствовал себя обедненным». Я думаю, в этом коротком предложении сказано всё о том, кем мы уже стали и куда движемся. Не зря одним из самых выразительных и точных словечек нашего фейсбучного новояза стал глагол «раз-видеть». «Развидеть» – не просто «не увидеть» или «забыть увиденное», «развидеть» – сделать так, чтобы увиденное немедленно стёрлось из личной истории. Вернуться к точке отката, в невидение.
Нам не нужно видеть столько, сколько мы видим. Слышать, знать, думать. Но тенденция такова, что мы видим всё больше и больше, и скоро будет невозможно закрыть глаза. Литература, по-моему, именно потому и глохнет, что чтение – щадящий режим обмена кодами восприятия – по сравнению с телевидением или интернетом. Твой текст о Кайзерлинге оканчивается другой цитатой: «Некогда я с радостью обнаружил, что все на свете существует в определенном согласии, и сейчас лишь мой взгляд удостоверяет это тайное родство…» Здесь он говорит о том, каким может быть взгляд. Каким может быть видение. Что ты думаешь об этом?
Да, мир теперь ловит все более изощренно – можно, например, вспомнить эту функцию push-уведомлений, когда ты специально и не заходишь в приложения и ленты, но тебе выдают эти новости на экран телефона. Индивид становится «диалогом голосов» не в лакановском, но дурном смысле («воробьиная кромешная пронзительная хищная отчаянная стая голосит во мне», как в «Вечной весне» Летова). Тоталитаризм вроде бы разрушен, но Матричный Брат поймал человека на три хитрых фейсбучных крючка – спасение от одиночества, деловые контакты и новости. Блогу бложное, angry birds Апокалипсиса у входа. С одной стороны, выстраивается система некой новой интимности, (псевдо)общения и открытости людей(ям), переформатированной
