придет жена Линь Чжи-сяо.
Девочка ушла. Женщины-служанки стали потихоньку советовать старухе:
– Тетушка, скорее проси барышень, чтобы они вернули посланную. Ведь если придет барышня Пин-эр, плохо будет!
– Пусть приходит какая угодно барышня! Во всем должна быть справедливость! – заупрямилась старуха. – Никогда я не видывала, чтобы посторонние мешали матери учить свою дочь!
Служанки поразились ее упрямству.
– Неужели ты не знаешь, кто такая барышня Пин-эр? – удивились они. – Ведь это доверенная второй госпожи Фын-цзе! Если у нее хорошее настроение, дело ограничится только руганью, но если она рассердится, тебе несдобровать!
Между тем вернулась девочка-служанка и доложила:
– Барышня Пин-эр занята. Она спросила у меня, в чем дело, и когда я ей рассказала, она распорядилась: «Прогоните ее и скажите жене Линь Чжи-сяо, пусть отведет ее к воротам и велит дать сорок палок».
Едва старуха услышала эти слова, она вся задрожала от страха, по лицу ее ручьем покатились слезы, и она бросилась к Си-жэнь:
– Ведь я недавно приехала, я вдова, никому ничего дурного не сделала, а всей душой служила барышням! Подумайте, как тяжело мне придется, если меня отсюда выгонят!
Растерянность и жалкий вид женщины смягчили Си-жэнь.
– И где тебя только нашли, такую глупую? – сказала она. – Если хочешь служить здесь, почему не соблюдаешь правил, принятых у нас в доме, и не слушаешь, что тебе говорят? Ведь над тобой же смеяться станут, если ты каждый день будешь безобразничать!
– Чего там разговаривать с ней! – вставила Цин-вэнь. – Выгнать, и все! Разве у нас есть время всякий раз с ней спорить?
Женщина снова принялась умолять:
– Я виновата, но простите меня на этот раз, барышни, и я исправлюсь. Неужели вы не сделаете доброе дело?.. Чунь-янь, ведь все это из-за тебя! Хотя я тебя не побила, все же оказалась виноватой. Попроси ты за меня, милая моя девочка!
Мольбы ее тронули Бао-юя, он сжалился над старухой, велел не выгонять ее, но предупредил:
– Смотри, чтобы больше скандалов не устраивала! Будешь еще шуметь, отколотят палками и выгонят!
Женщина поблагодарила его и поспешила уйти.
Вскоре пришла Пин-эр и осведомилась, что здесь произошло.
– Все уже кончилось, не стоит вспоминать, – ответила ей Си-жэнь.
– Вот и хорошо, – кивнула Пин-эр. – Если можно простить человека – прости, и будет меньше хлопот. Но я слышала, что сейчас повсюду слуги начинают возражать господам. Не успеешь уладить беспорядок в одном месте, как смотришь – произошел скандал. Просто не знаешь, куда броситься!
– Я думала, что случай неповиновения произошел только у нас! – улыбнулась Си-жэнь. – Где же еще были такие случаи?
– Да у вас пустяки! – ответила Пин-эр. – За последние дни случилось около десятка происшествий поважнее, чем у вас! Прямо зло берет, и вместе с тем смешно!
Си-жэнь и остальные служанки, слышавшие слова Пин-эр, были крайне удивлены.
Если вам интересно узнать, о каких происшествиях шла речь, прочтите следующую главу!
Глава шестидесятая, из которой можно узнать о том, как розовую мазь заменили жасминовой пудрой и как эссенция «мэйгуй» раскрыла историю порошка лекарственного гриба фулин
Итак, продолжая разговор, удивленная Си-жэнь спросила у Пин-эр:
– Что еще случилось?
– Случилось такое, что и в уме не укладывается, – с улыбкой ответила Пин-эр, – но если начинаешь внимательно думать над происшедшим, становится смешно. Потерпи, через несколько дней я тебе все расскажу, а сейчас не знаю, с чего начать, да и времени у меня нет для разговоров.
Не успела она произнести последнее слово, как появилась девочка-служанка Ли Вань.
– Барышня Пин-эр, вы здесь? – окликнула она. – Моя госпожа ждет вас, почему вы не идете?
– Сейчас! – поспешно отозвалась Пин-эр, направляясь к выходу. Все рассмеялись, а Си-жэнь проговорила:
– С тех пор как ее госпожа заболела, Пин-эр напоминает вкусное пирожное, но только до него никак не дотянуться рукой!
Но о том, что делала Пин-эр после того, как ушла отсюда, мы рассказывать не будем.
Между тем Бао-юй сказал:
– Чунь-янь, сходи вместе со своей матерью в дом барышни Бао-чай, успокойте Ин-эр и извинитесь перед ней. Нельзя обижать ее понапрасну!
Чунь-янь поддакнула и вышла следом за матерью.
– Только в присутствии барышни Бао-чай ничего не говорите о происшедшем – не то она начнет ругать Ин-эр.
Мать и дочь удалились, мирно беседуя между собой.
– Ведь я тебя предупреждала, а ты не верила, – говорила Чунь-янь матери. – Ну, теперь ты успокоилась, когда нажила себе неприятность?
– Ладно, ладно, иди, негодница! – с улыбкой отвечала женщина. – Верно говорит пословица: «Виднее тому, кто смотрит со стороны»! Теперь я все поняла, чего ты меня поучаешь?
– Мама, если ты будешь посдержаннее, то сможешь долго прожить в этом доме, это и для тебя будет выгоднее, – продолжала Чунь-янь. – Послушай, что я тебе расскажу. Бао-юй часто говорит: всех служанок – независимо от того, родились они здесь или приехали откуда-нибудь, – надо отпустить по домам, и пусть они живут со своими родителями как им нравится. Он давно собирается поговорить об этом со своей матушкой. Как ты думаешь, мама, хорошо было бы?
– А это правда? – спросила обрадованная мать.
– К чему мне врать?
Женщина ничего не ответила и только стала поминать Будду.
Вскоре они добрались до «двора Душистых трав». Бао-чай, Дай-юй и тетушка Сюэ в это время обедали, а Ин-эр ушла заваривать чай.
Чунь-янь с матерью отыскали Ин-эр.
– Барышня, – сказала ей старуха, – не гневайтесь на меня за то, что недавно между нами произошло! Я пришла просить у вас прощения.
Ин-эр улыбнулась, предложила старухе сесть и налила чаю. Мать с дочерью отказались, сославшись на то, что у них есть дела, и удалились. Но вдруг выбежала Жуй-гуань и вдогонку закричала:
– Мама, сестренка, подождите!
Она подбежала к ним, сунула в руку Чунь-янь небольшой сверточек и сказала, что это розовая мазь для Фан-гуань.
– Какие вы все же мелочные! – заметила Чунь-янь. – Неужели ты думаешь, что у нас для нее не найдется мази? Напрасно посылаешь этот пакетик!
– То, что есть у нее, это ее собственное, а я посылаю подарок, – пояснила Жуй-гуань. – Прошу тебя, сестрица, непременно передай ей!
Девочке ничего не оставалось, как принять пакетик.
Чунь-янь и ее мать вернулись к себе в то время, когда Цзя Хуань и Цзя Цун пришли справиться о здоровье Бао-юя.
– Я сама туда пойду, а ты подожди здесь, – сказала матери Чунь-янь. Мать не осмеливалась больше перечить ей, опасаясь нового скандала.
Чунь-янь вошла. Заметив ее, Бао-юй понял, что она пришла доложить ему о том, что выполнила все, что он ей приказал, и поэтому сделал девочке знак, что она может уходить. Чунь-янь
