Она решила сосредоточиться на пятнах.
– Пилар, будь любезна, вытри краску со стола, пока она не засохла.
Прислуга встала не сразу, и Айрин это заметила. Когда Пилар потянулась за тряпкой для мытья посуды, висевшей на кране, хозяйка резко добавила:
– Не этим. Пожалуйста, используй мокрое бумажное полотенце.
Сколько еще раз ей надо повторить, что тряпка только для мытья посуды?
– Простите, – пробормотала Пилар, потянувшись за бумажным полотенцем.
– Айрин, – сказала Эмили, – посмотри на мою картинку.
Та взяла из холодильника банку колы и только потом повернулась к малышке, чтобы посмотреть на ее рисунок. Перед ней была мешанина красок на водной основе, затекших одна на другую. Никакой формы, ничего даже отдаленно напоминающего что-то конкретное. Разве трехлетки не должны лучше рисовать? Определенно, они могли бы попытаться нарисовать какой-нибудь предмет, а не просто заливать красками бумагу.
– Очень мило, – оценила Айрин, открывая колу. – Пусть Пилар закатает тебе рукава, они уже мокрые.
Любой человек хотя бы с капелькой здравого смысла сделал бы это еще до того, как ребенок начал возиться с красками.
Айрин смотрела на макушку помощницы, пока та закатывала рукава Эмили и вытирала пятна краски. Она совершенно не понимала, как такой брюнетке от природы, как эта Пилар, могло прийти в голову перекраситься в блондинку.
– В следующий раз, когда соберетесь рисовать красками, пожалуйста, застелите весь стол газетами, – произнесла Айрин и повернулась к двери. Она великолепно осознавала, что атмосфера в кухне стала намного прохладнее, чем она была до ее прихода. Нет, выучка новой помощницы по хозяйству каждый раз оказывалась неблагодарным делом.
* * *
– «Жил-был на свете маленький мальчик, – прочла Джеки, – и звали его Чарли».
– Чарли – это имя для девочки, – заявил Оуэн.
– Видишь ли, обычно так называют мальчиков. Ну ладно, слушай дальше. «Чарли жил вместе с…»
– А почему так обычно называют мальчиков?
Джеки отложила книгу.
– Потому что Чарли – это сокращенное от Чарльз, а это имя для мальчика. Но иногда и девочек называют Чарли, это сокращенное имя от Шарлотты, или… Шарлин, или еще какого-нибудь имени. Спроси свою подружку в школе, может быть, ее имя – это тоже сокращение. Держу пари, что она ответит «да».
Джеки подождала, не последует ли новый вопрос, но Оуэн молчал.
– Мне продолжать читать?
– Ага.
– «Чарли жил вместе с мамой и папой в маленьком желтом домике».
– Мама Чарли ушла.
Джеки снова остановилась.
– В самом деле? И куда она ушла?
– Они не знают. Она давно ушла. Все искали, но никто не смог найти.
– Ох! Это очень плохо. Мне жаль это слышать.
«Никто не смог ее найти». Странный способ рассказать ребенку о смерти матери. У малыша остается надежда на то, что однажды мама вернется.
– Я сказал Чарли, что мой папа на небесах, – добавил Оуэн.
– Да, – быстро согласилась Джеки. – Давай продолжим читать историю, ладно?
Ну что еще она могла сказать, когда сын спросил ее об отце? Тогда это объяснение казалось ей самым простым, но теперь Джеки порой задумывалась о том, что станет делать, если он захочет познакомиться с отцовской семьей. Что ж, эту проблему она решит в свой срок.
– Можно Чарли прийти к нам поиграть?
– Конечно, можно, только сначала я познакомлюсь с ее папой.
Чарли всегда была уже в классе, когда они приходили. Джеки провожала Оуэна в школу по дороге в бутик, где она работала, и они всегда едва успевали, чтобы не опоздать. Мать Джеки забирала мальчика после школы каждый день, кроме четверга, когда у Джеки был выходной. Но она ни разу не встречалась с отцом Чарли, правда, она этой встречи и не искала. Джеки поняла, что ей придется проявить инициативу, раз уж Оуэн настаивает на том, чтобы его новая подружка пришла к ним поиграть.
– Когда я буду забирать тебя в следующий раз, я поговорю с ее папой, – пообещала она. – Если он придет раньше меня, попроси его задержаться немного.
Но Оуэн покачал головой:
– Папа не отвозит Чарли домой. Она едет к «Плутишкам».
– О!
Что ж, ей придется придумать другой способ, чтобы пообщаться с неуловимым папой девочки Чарли. Возможно, она сможет попросить учительницу передать ему сообщение или хотя бы телефонный номер Джеки, чтобы он мог ей позвонить. Не слишком-то просто оказалось выполнить просьбу сына.
– На следующей неделе я поговорю с миссис Гроссман, – пообещала Джеки. – Мы что-нибудь придумаем. А теперь давай читать дальше, иначе мы никогда не закончим.
Они дочитали историю, она поцеловала Оуэна на ночь и направилась вниз, оставив дверь его спальни приоткрытой и не выключив свет на лестничной площадке. В гостиной ее родители смотрели новости. Джеки села рядом с матерью и снова стала думать о симпатичном мужчине из группы по рисованию.
Интересно, кем он работает. На улице она видела его хорошо одетым. Возможно, он работает в каком-нибудь офисе. Вероятно, у него есть девушка. К его возрасту почти все находят себе пару. Джеки решила, что ему за тридцать.
Они еще не обменялись ни словом, а он уже видел Джеки голой. Насколько это странно? До этого она показывалась обнаженной только троим мужчинам, и все они тоже были раздеты. К тому же Джеки какое-то время общалась с каждым из них, прежде чем они сняли с себя одежду.
Первым был мальчик, с которым она познакомилась в пятнадцать лет, брат ее одноклассницы. Он проводил ее со школьной дискотеки и стал ее первым настоящим бойфрендом. Они стали первыми друг у друга, когда Джеки исполнилось шестнадцать. И случилось это однажды ночью в сарае, стоявшем в глубине сада ее родителей. Для Джеки опыт оказался одновременно и смущающим, и болезненным. За те два раза, что они его повторили, никаких существенных улучшений не произошло. Вскоре после этого парень разорвал с ней отношения, и она изо всех старалась скрыть свое облегчение.
Затем был отец Оуэна. В то лето ей было семнадцать, и их встречу она едва помнила. Ее последствия по понятной причине отбили у нее вкус к мужчинам на какое-то время. Когда Оуэну исполнилось три, она встретила другого мужчину, когда они с подругами проводили вечер в городе. После трех свиданий он очаровал ее настолько, что она легла с ним в постель и бросила его после еще трех свиданий.
Едва ли это можно назвать интересной сексуальной историей. Люди, которые узнавали, что она стала матерью-одиночкой в восемнадцать лет, скорее всего думали, что она спит с мужчинами каждый божий день. Какая ирония! На самом деле мужчина на занятиях по рисованию был первым, кто заинтересовал ее за долгое время. Скорее всего, он счастливо женат.
