Я океан назвал бы море: В нем корень «мор», в нем древний стих, В его мятущемся просторе Глубины дум твоих... моих... Но все-таки вечер, затянувшийся далеко за полночь, запомнился. Хотя бы потому, что чтению сопутствовало «великолепное угощение» с коньяком и красным вином, а после «Океана», в два часа ночи, был дан отличный ужин.
Рассказывая о «Шиповнике», нельзя не упомянуть человека, который составлял сердце и душу этого издательства. Зиновий Исаевич Гржебин, художник по образованию, был человеком огромной энергии и неисправимым оптимистом. Он затевал одно за другим всякие предприятия, вовлекал в них художников, писателей, поэтов. Потом, случалось, предприятия разваливались, на Гржебина сыпались обвинения и упреки, но он снова брался за дело и снова придумывал что-нибудь новое.
До «Шиповника» у него были сатирические журналы «Жупел» и «Адская почта», нашумевшие в первую русскую революцию. Одновременно с «Шиповником» – издательство иностранной литературы «Пантеон». После «Шиповника» – журнал «Отечество», затем созданное вместе с Горьким издательство «Всемирная литература», собственное «Издательство З.И. Гржебина», выпустившее после революции многие произведения русской литературы...
Из дневника Корнея Чуковского: «Зиновий Исаевич Гржебин окончил Одесскую рисовальную школу, никогда ничего не читал. В литературе разбирался инстинктивно, Леонид Андреев говорил:
– Люблю читать свои вещи Гржебину. Он слушает сонно, молчаливо. Но когда какое-нибудь место ему понравится, он начинает нюхать воздух, будто учуял запах бифштекса. И тогда я знаю, что это место и в самом деле стоющее».
И еще, оттуда же: «Это был один из самых привлекательных людей, каких я встречал в своей жизни. Его слоновая неповоротливость, его толстокожесть... самая его неспособность к интеллектуальным разговорам, – все это нравилось в нем. Он был перед вами весь как на ладони – и это тоже располагало к нему».
К слову сказать, Чуковский увековечил не только Гржебина, но и его дочку. Помните начало одной из частей знаменитого «Крокодила»:
Милая девочка Лялечка! С куклой гуляла она И на Таврической улице Вдруг увидала Слона... Лялечка – это дочь Гржебина, «очень изящная девочка, похожая на куклу» (цитата все из того же Чуковского).
И снова о сценических искусствах. Перед революцией в доме № 31 по Николаевской улице работала популярная Школа балетного искусства братьев Чекрыгиных. Александр и Иван Чекрыгины много лет выступали на сцене Мариинского театра, но еще большей известности добились как балетные педагоги.
Среди учениц школы Чекрыгиных была Любовь Белозерская, в будущем вторая жена Михаила Булгакова. О своих занятиях она вспоминала с благодарностью: в парижской эмиграции уроки Чекрыгиных позволили ей с легкостью поступить в балетную труппу знаменитого мюзик-холла «Фоли Бержер»...
Оба брата Чекрыгины не только работали, но и жили в этом доме перед революцией. Александр Иванович обитал тут и в 1920-е годы, когда стал уже заслуженным артистом Республики. А позже Александр Чекрыгин переехал в Москву, где среди питомиц его были прославленные танцовщицы Большого театра Ольга Лепешинская и Софья Головкина...
ДОМ № 33
СКАЛЬПЕЛЬ И ШПРИЦ
Доктор Илья Васильевич Буяльский был в середине XIX века чуть ли не самым популярным хирургом столицы. Он собственноручно провел больше двух тысяч операций – в том числе сложнейших. При этом Буяльский не стремился непременно резать. Вот его характерное высказывание: «Операция делается иногда для того, чтобы сохранить жизнь, но мы обязаны подумать и о том, чтобы эта сохраненная жизнь, по возможности, была менее тягостна».
Популярный и к тому же гуманный врач – он же врач состоятельный. Конечно, Буяльский не был столь же богат, как некоторые лейб-медики – но все-таки в столице ему принадлежали шесть домов. Один из них стоял на Грязной улице: солидное каменное здание в три этажа высотой. Позже, при строительстве нынешнего дома № 33 по улице Марата, старое здание будет в него включено...
А еще доктор Буяльский написал множество трудов по анатомии. Собирал всевозможные хирургические инструменты и конструировал новые (лопаточка Буяльского используется до сих пор). Первым в России применил для наркоза эфир. По собственному методу бальзамировал тела усопших, в том числе герцогини Вюртембергской, императрицы Марии Федоровны, княгини Лович (супруги великого князя Константина).
Дом № 33
И последнее, что стоит прибавить: Буяльский был одним из пионеров переливания крови. В 1846 году он напечатал на эту тему обширную статью. «Занимаясь тридцать два года хирургическою и акушерскою практикою, я встречал случаи, где причиною смерти роженицы была единственно только чрезмерная потеря крови».
Илья Васильевич поставил тогда вопрос о правильном переливании крови. Считал необходимым производить его «от здорового человека и, если можно, от ближнего». Писал о том, что в кровеносные сосуды не должен попадать воздух, а переливаемая кровь не должна охлаждаться. Предложил даже использовать особый шприц собственной конструкции...
Буяльский опередил время: переливание крови тогда еще не могло войти в широкий обиход. Это стало возможным только в XX столетии, после открытия групп крови.
