Джейми завизжал и захлопал своими маленькими ладошками.
– Вы обесяете?
– Да. Разве я когда-то не сдерживал свои обещания?
– Нет. – Малыш расплылся в улыбке, а потом резко сменил тему. – У моей новой подлузки Сейлы есть овечка, у нее такая мягкая шелстка, вы должны ее погладить, Иии-аан, и увидите, какая зе она мягенькая.
– Я хочу, чтобы ты рассказал мне все о своей новой подруге и ее овечке, Джейми, но сейчас ты должен вернуться к своему завтраку.
– Да, васа милость!
Иан наслаждался крепкими объятиями ребенка. Затем, все еще улыбаясь, Джейми слез с его колен и побежал к своей няне. Та, сделав реверанс и посмотрев на герцога взглядом, полным извинений, поспешно вывела малыша из комнаты.
Когда они ушли, в комнате воцарилась пронзительная тишина.
Тесс уставилась в свою тарелку, избегая взгляда Иана. Через время она все-таки заговорила:
– Почему ты не сказал мне о Джейми?
Иан замялся, понимая, что ему надо подбирать слова с особой осторожностью.
– Я хотел, но за последние два дня не было подходящего момента для этого.
Она пристально посмотрела на него и после небольшой паузы спросила:
– Он твой сын?
Иан взял в руки чашку с кофе.
– Почему ты так решила?
– Он очень похож на тебя.
Он не хотел лгать Тесс и, оставив ее наблюдение без прямого ответа, все-таки сказал правду, хоть и не всю.
– Джейми не внебрачный ребенок, Тесс. Когда он родился, его мать была замужем за одним из моих лакеев. Джейми был младенцем, когда его маму забрала та же самая эпидемия гриппа, что и твою. Я взял над ним опеку, сделав своим воспитанником, чтобы обеспечить мальчику лучшую жизнь.
От рассказа о бедном ребенке, чья мама так рано ушла из жизни, на лице Тесс сразу же появилось сострадание, но Иан по-прежнему видел тревогу в ее глазах. Любой благородной барышне было бы больно от мысли, что у ее супруга есть ребенок вне брака, а именно это она и подумала.
– Я никогда не слышала, что у тебя есть воспитанник, родной или приемный, – пробормотала она.
– Мои слуги оберегают Джейми и максимально защищают его от всяких сплетен.
– Сколько ему лет?
– Три, вернее, почти четыре.
Иан увидел, что она мысленно делает подсчеты… Джейми родился через год после лондонского сезона Тесс и потерял свою мать в декабре 1814 года, той же тяжелой зимой, когда умерла и ее мама.
– Я не знаю, почему я так удивлена, – тихо добавила она. – Ричард всегда говорил, что ты ужасный распутник.
Иана раздражало, что она считала его единственным грешником на всем белом свете. А еще больше его возмущало, что Тесс всегда полагалась на мнение его двоюродного брата и, основываясь на нем, делала выводы о нем. Но Иан решил промолчать. Он не собирался бессмысленно защищать себя и разрушать ее иллюзии. Увиливание от истины причинило бы ей гораздо меньше боли, чем правда.
– Ты хочешь признать Джейми своим сыном? – спросила Тесс.
– Нет, – ответил Иан с осторожностью. – У него есть отец, пусть мальчик ему вовсе и не нужен.
– А кто такая Шейла, та девочка с овечкой, о которой он говорил?
– Думаю, дочка одного из рабочих на ферме в Беллакорте. Я поручил миссис Диксон найти Джейми постоянных друзей. В поместье мальчику очень скучно, и я хотел, чтобы ему было с кем поиграть.
– Поэтому он завтракал на кухне сегодня?
– Да. Обычно он кушает там. В детской ему очень одиноко. Моя кухарка и ее помощники души в нем не чают, поэтому он обожает есть на кухне рядом с ними.
Прикусив нижнюю губу, Тесс покачала головой, будто бы все еще пыталась смириться с существованием Джейми.
– Ваша доброта к нему очень удивила меня, ваша милость, – отметила Тесс, демонстративно вернувшись к формальной манере обращения к нему. – Насколько мне известно, вы особо не славитесь отзывчивостью.
Ротэм взял мальчика под свою опеку не только по доброте сердечной, однако он не мог ей этого сказать.
Тесс снова взяла вилку, чтобы продолжить завтрак, но она лишь играла с едой на тарелке. Наблюдая за ней, Иан ощутил острую боль в груди. Он не хотел, чтобы в нем проснулось желание утешить ее, но в то же время не мог не успокоить ее.
Не то чтобы желание защитить Тесс и избавить ее от душевной боли объяснялось благородством его натуры. Просто она была женщиной, которую мужчины инстинктивно уважают и пытаются оберегать.
Эта мысль вызвала у Иана невеселую улыбку. Благодаря парадоксальному сочетанию силы и уязвимости Тесс всегда вызывала в нем противоречивые чувства.
Тем не менее она могла позаботиться о себе сама. А вот Джейми – нет. Ротэм был решительно настроен защитить мальчика и дать ему настоящий любящий дом. Жизнь Иана никогда не была окружена любовью, поэтому он не мог позволить Джейми расти в такой же мрачной обстановке, как и он.
– Должно быть, ваши пороки сами догнали вас, – прокомментировала Тесс, прерывая его раздумья.
– А я никогда и не претендовал на титул святого, – ответил он немного резче, чем сам этого хотел.
– Я знаю. То, что вы делаете со своей собственной жизнью, – это ваше личное дело. Но мне не все равно, когда от этого страдают невинные люди.
– Джейми едва ли страдает, Тесс.
– Но ведь у него нет семьи, которая признала бы его.
Иан с силой сжал челюсти. Он прекрасно знал, что думает о нем Тесс. Она считала его эгоистичным, нечестивым и беспутным дворянином, который только и делал, что прожигал свою жизнь. На самом деле это было близко к правде. Он был известен своими многочисленными неблагоразумными поступками. По молодости он проводил свои дни за безрассудными приключениями, а по ночам предавался дикому кутежу. В большинстве случаев он заслуживал осуждения с ее стороны.
Иан пытался унять свою досаду от мысли, что присутствие в его жизни маленького воспитанника еще больше опускало его в глазах Тесс. Весь успех в примирении с ней прошлой ночью в один момент был уничтожен.
Воздух между ними, казалось, вибрировал от напряжения, когда она изучала его своим пристальным взглядом.
– Чего вы ждете от меня по отношению к Джейми? – поинтересовалась Тесс. – Хотите, чтобы я приняла его как своего родного сына?
– Нет, я вовсе не жду этого от тебя, – честно ответил он. – Я хочу, чтобы он продолжал жить в Беллакорте, хотя я пойму, если ты захочешь, чтобы он покинул поместье.
– Я даже не думала его прогонять. Это его дом. Ребенок не виноват в грехах своего отца.
Иан почувствовал сильное облегчение. Он должен был знать, что она не станет винить ребенка в своей раненой гордости и чувстве обиды. Тесс была слишком сердечной и доброй. Она бы никогда не выгнала мальчика из единственного дома, который он помнит.
