И хотя я уже довольно давно отказалась от поисков потенциального жениха, я быстро заново усваиваю основное правило общения с противоположным полом: если играть с огнем, то ты обязательно когда-то обожжешься… И Ротэм – это самое горячее пламя из всех.
Запись в дневнике мисс Тесс Бланшар Ричмонд, Англия. Октябрь 1817 года
Поцелуй был на удивление безвкусным.
Тесс Бланшар накрыла волна разочарования после того, как мистер Хеннесси заключил ее в свои объятия. Она ожидала гораздо большего, поддавшись его импульсивному жесту.
Больше волнения, больше удовольствия, больше чувства. А если точнее, то она просто мечтала о том, чтобы романтика и страсть поглотили ее с головой.
Но вместо этого Тесс обнаружила, что занимается логическим анализом его любовных ласк. Точный натиск губ. Угол наклона головы. И вовсе не возбуждающие прикосновения обвивающих ее рук.
Как бы горько это ни было, но Тесс поняла, что между ними не проскочило никакой искры, не вспыхнуло пламя. Она была все так же холодна.
О, Патрик Хеннесси, несомненно, казался искусным мастером поцелуев, размышляла она, когда его губы касались ее губ. И наверняка человек, который считал себя любовником такого уровня, должен был вызвать у нее более сильную реакцию.
Не то чтобы у нее было с кем сравнивать. В свои двадцать три года она лишь во второй раз обнимала мужчину, испытывая нечто вроде романтического побуждения.
Это был чистой воды мимолетный порыв. Еще минуту назад они смеялись над строкой в комической пьесе, написанной Хеннесси, а мгновением позже на лице мужчины застыло выражение, которое выдало его с головой. Когда он подошел ближе и наклонился, чтобы слиться с ней в поцелуе, Тесс даже не думала останавливать его. Слишком долго она позволяла себе томиться на лавке запасных в любовной игре, боясь дать своему сердцу разбиться. Но пришло время войти в основной состав.
Со стороны казалось, что к господину Хеннесси она тянулась лишь из любопытства и желания вкусить запретный плод. Конечно же, ей лучше было знать. Приличная леди не позволяет себе скандальных экспериментов с распутными актерами за кулисами сцены. Хеннесси был своего рода Лотарио в кругах лондонского театра, хотя, будучи блестящим исполнителем, он также был успешным менеджером своей труппы, многообещающим драматургом и талантливым режиссером двух недавних концертов Тесс, собравших огромные суммы для ее благотворительной деятельности.
И, опять же, возможно, она просто не давала ему шансов.
Сильнее закрыв глаза, Тесс сделала все, чтобы проникнуться поцелуем. В ответ на это рука Хеннесси опустилась ниже ее поясницы, и он прижал девушку к себе. Несмотря на отсутствие энтузиазма со стороны Тесс, она, очевидно, подействовала на него возбуждающе, ибо ощутила кое-что твердое, упершееся в нижнюю часть ее живота.
– Ну надо же! Мисс Бланшар, вы что, репетируете любовную сцену в своей постановке?
Испуганная Тесс резко отстранилась от Хеннесси и остолбенела, осознав, кому принадлежит этот язвительный мужской голос. Очевидно, она не слышала, как кто-то вошел в бальный зал, где была воздвигнута импровизированная сцена.
Господи, какое ужасное стечение обстоятельств! Как так вышло, что этот высокомерный и бессовестный герцог Ротэм, старший двоюродный брат покойного жениха Тесс, стал свидетелем ее небольшого согрешения? Ротэм зашел за кулисы и увидел ее в тайных объятиях человека, которого она наняла для постановки любительской пьесы.
Щеки Тесс жарко вспыхнули, когда она отодвинулась от своего напарника по игре. Реакция Хеннесси на неожиданное появление герцога была такой же быстрой, и он сразу же отпустил девушку. Однако актер выглядел не только виноватым, но и несколько встревоженным, будто его поймали за совершением жестокого преступления.
Расправив плечи, Тесс обернулась и посмотрела на Иана Сазерленда, высокого и статного герцога Ротэма. В приглушенном дневном свете, проникающем сквозь занавески на окнах бального зала, его привлекательные черты лица казались таинственной маской, однако губы были стиснуты от недовольства или даже гнева.
Она сказала сама себе, что у него нет никакого права осуждать ее.
– Вы ошибаетесь, ваша милость, – ответила Тесс на его насмешливый тон, стараясь сохранять спокойствие. – В пьесе мистера Хеннесси нет любовников. Это просто комедия нравов, рассказывающая о непослушном призраке.
– Значит, вы пробовали себя в новой роли?
– Что я могу сделать для вас, Ротэм? – спросила Тесс, игнорируя его насмешку. – Мы только что закончили генеральную репетицию, и у нас есть еще куча дел, с которыми нужно справиться до начала сегодняшней постановки.
Сцену для комедии соорудили в бальном зале загородного дома крестной матери Тесс. Эта пьеса должна была стать завершающей частью организованного ею благотворительного концерта. Тесс попросила Хеннесси и его труппу взять на себя организацию этой небольшой постановки и помочь гостям сыграть их роли.
– Я сомневаюсь, что подготовка к пьесе подразумевает поцелуи с нанятыми помощниками, – произнес Ротэм с присущим ему сарказмом, который не мог не раздражать.
Тесс, набравшись смелости, заявила:
– Вас не должно волновать, кого я целую, ваша милость.
– Осмелюсь с вами не согласиться.
Тесс почувствовала, как в ней с новой силой нарастает гнев. Герцог Ротэм привык диктовать всем правила поведения, но она не позволит ему указывать, что и как ей делать. Раньше у них уже были споры по этому поводу. Герцог Ротэм был главой семьи, членом которой она должна была стать, если бы ее жених трагически не погиб два года назад в битве при Ватерлоо. Их не связывали кровные узы, поэтому Ротэм ошибочно считал, что имеет право вмешиваться в ее жизнь. А уж тем более в ее любовные дела.
Ротэм же, переключив внимание, устремил свой пронзительный взгляд на мистера Хеннесси, который, похоже, до сих пор был в смятении.
– Я был о вас лучшего мнения, Хеннесси. Вы должны были защищать ее, а не совращать. Значит, так вы выполняете свои обязанности?
Актер умоляюще посмотрел на герцога, в его взгляде читалась просьба о прощении.
– Извините меня, ваша милость. Я поступил бесчестным образом. – Он смущенно повернулся в сторону Тесс: – Простите меня, пожалуйста, мисс Бланшар. Я вел себя неподобающим образом.
