Само собой, императрица Мария Федоровна, несмотря на свои умильные депеши, дорогостоящие подарки, громко заявляла всем кто хотел ее слушать, что ей не нравится этот брак. Она без всякого стыда утверждала, что у такой супруги, как Аликс, нет необходимых качеств, чтобы даже вступить на нижнюю ступеньку трона. Сестры Николая, великие княгини, тоже не скрывали своей враждебности. Беспричинная ревность — а у какой ревности есть причина? — заставляла злонамеренных людей критиковать еще до приезда в страну ту, которая заставила себя отказаться от самых сокровенных убеждений, только ради того, чтобы им понравиться!
В июне 1894 года Николай был все еще ослеплен своей мечтой. То, что не было любовью к его любимой невесте, он безоговорочно отвергал. Можно было бы подумать, что молодые люди отведали «фильтра любви», иначе как поверить тому, что происходило у всех на глазах?
Николай решил рассказать своей невесте о своей прежней жизни. Он не позволил ей самой наткнуться на интимные записи в его дневнике, посвященные его взаимоотношениям с Кшесинской, напротив, он взял на себя инициативу и рассказал ей все, подробно, об этом своем любовном опьянении.
Она спокойно, с серьезным видом, выслушала его, не сделав ему ни единственного упрека, и два дня спустя написала ему:
— «Все мои мысли по-прежнему только с Вами, Моя любовь к Вам усиливается с каждым днем. Те, кто еще друг друга не любили, теперь любят, а те, кто всегда любили друг друга, любят еще сильней».
А ниже, тоже на французском, на большом листе: «Всегда хранить верность, всегда ждать… всегда любить, открывать объятия и протягивать руки. Я хочу написать только одно слово на этой чистой странице — Счастье! Счастье! Никогда не забывайте Вашу искреннюю, Вашу маленькую девочку, которая Вас так глубоко любит. Мой малыш, никогда не меняйтесь, доверяйте Вашей маленькой дорогуше, которая так глубоко, так всепоглощающе вас любит, что и высказать нельзя. Словами нельзя выразить Вам мою любовь, они бессильны, мое восхищение Вами, мое уважение к Вам. Нужно спокойно смотреть на то, что осталось позади нас. Мы все подвергаемся искушениям в этом мире, когда мы молоды и не можем бороться с соблазнами, ограждать себя от них. Но ведь мы потом раскаиваемся, выходим на верную дорогу, а Бог прощает нам грехи наши. Простите меня, Ники, за мою любовь, я слишком много Вам написала, но мне так хочется, чтобы Вы не разуверились в моей любви к Вам, и знали, что я Вас еще больше люблю за то, что вы рассказали мне эту маленькую историю; Ваше доверие ко мне меня так глубоко затрагивает, и мне остается лишь усердно молиться Богу, чтобы я оказалась достойна Вашего доверия. Да благословит Вас Бог, мой возлюбленный Ники…»
Двое возлюбленных, жених и невеста, она с ее девственно-чистой любовью к нему, к которому ее сердце впервые забилось еще любовью юной, и он, очищенный своей искренней, без утайки, исповедью, эти два соучастника, приобщенные к космической силе Господа, продолжающего свое Творение, обретающие надежду, считали, вероятно, такую любовь чудом, если еще до них, поэты брали в руки свою лютню, чтобы на протяжении веков воспевать такую все торжествующую любовь, как у них!
В этот день, 23 июня 1894 года, когда оба возлюбленных искали уединения в лесных пристанищах Виндзорского парка, произошло одно не менее счастливое событие, которое вывело их за пределы очерченного ими для себя магического интимного круга: герцог Йоркский чуть не обезумев от радости, сообщил королеве Виктории, что его жена, принцесса Мэй, успешно разрешилась от бремени. Правнук великой королевы появился на свет в десять часов утра.
Принц Уэльский, будущий король Георг V, записал в своем дневнике:
«Мой малышка, крохотный мальчик, весит восемь фунтов, и мистер Аскит, министр внутренних дел, явился к нам немедленно, чтобы его поприветствовать!»
Этот день начался с большой радости для Виндзора, становящегося истинным семейным раем. Будущий король Эдуард VII выберет в качестве крестных новорожденного, будущего короля Эдуарда VIII, императорских обрученных. Этот ребенок, когда станет королем, будет править очень недолго и отречется от престола из-за любви к прекрасной Уоллис Симпсон.
При церемонии крещения Николай заметил, что вместо погружения маленького принца в купель, архиепископ лишь окропил водой ему головку.
В разгар торжеств, под густой сенью массивных рододендронов в парке, где вечером был устроен пышный обед, а Николай впервые надел элегантный сюртук с красным воротником, в замке была получена потрясающая весть: вся Франция оделась в траур — только что в Лионе было совершено покушение на президента страны Сади Карно! Английскую королеву сильно взволновала эта новость. Она приказала немедленно отправить во Францию свои соболезнования. На церемонию похорон отправится принц Уэльский. Она не хотела отменять званый семейный обед, потому что им отмечалось не только рождение маленького принца Эдуарда, ее правнука, но и помолвка Аликс с наследником русского престола. Она с такими словами обратилась к своим почетным гостям:
— Господин Карно стал жертвой своего долга. Сегодня покушения совершаются не только на жизнь государей, но и на мужественных руководителей, которым приходится управлять еще более безответственными детьми, чем мои — своим народом. Ну, а пока рассаживайтесь за столом и будем думать только о жизни!
* * *
На самом деле, в этот памятный день, когда в королевской семье Англии отмечался день рождения наследника, а вместе с ним императорская помолвка, и все торжество было омрачено диким убийством президента Французской Республики, всем хотелось жить, и не думать о смерти.
А тем временем Александр III медленно умирал. Цесаревича срочно вызвали в Россию. Государь с трудом приходил в себя после тяжелой простуды. Но в его окружении к недомоганиям царя все относились довольно беспечно. Александр III, этот могучий, крепко сбитый мужчина, довольно еще нестарый, живой и властный, порождал у многих обманчивые иллюзии. Но болезни его преследовали и с каждым днем грозили ему новыми осложнениями. Царь, которому из-за его богатырского телосложения, предрекали долгую жизнь, стал заметно сдавать всего за несколько дней. Это не могло не беспокоить его окружение, да и всю его обширную империю. Но за этой тревогой скрывалась и еще одна. Был ли в достаточной степени цесаревич готов к царствованию, ведь такая возможность постоянно откладывалась на далекое будущее. Александр III, куда более деспотичный правитель по сравнению с Николаем I и Александром II, постоянно удерживал на большой дистанции от власти наследника, великого князя. Как же в таких условиях будущему императору готовить себя к столь громадной ответственности, которая выпадала на его плечи? Царь проявлял в этом плане свою беспечность, считая, что до смерти ему еще далеко, и даже не назначил никого для принятия важных решений в случае, если вдруг обнаружится вакантность трона… Когда Николай вернулся домой, то ему сообщили, от чего страдает его отец: от избытка белка в моче и сердечной недостаточности. Ноги у него сильно отекали, и он был вынужден отказаться от обуви. Он настолько ослаб, что иногда засыпал, сидя за столом. После официальной поездки в Польшу и отдыха в Спале, в своем охотничьем домике, состояние его здоровья ухудшилось, и медики посоветовали ему сменить климат, на более теплый и сухой. Тогда было решение, что Александр III уедет в Крым вместе с императрицей, и они на самом деле 6 октября 1894 года приехали в Ливадию. Мария Федоровна, обеспокоенная столь быстрым угасанием супруга выписала из-за границы известного специалиста-кардиолога. Он, осмотрев царя, только печально покачал головой.
