Придя туда, он застал королеву сидящей за столом с мадам фон Швелленбург. Король недолюбливал эту женщину. Он помнил, как его мать, когда она еще была жива, пыталась устранить немку, потому что чувствовала, что ее влияние на королеву слишком велико; но Шарлотта проявила удивительное упорство и отказалась расстаться с мадам фон Швелленбург. Дело было не в том, что Шарлотта нуждалась в ней; просто королева отстаивала свое право самой выбирать своих слуг. Король тогда решил, что Шарлотта может вмешиваться в хозяйственные дела, но не политические. Нет, сказал Георг. Я видел, какой хаос может создать женщина в политике. Посмотрите на покойного короля Франции, позволявшего женщинам управлять им. Мадам де Помпадур. Мадам дю Барри. В каком положении оказалась страна! «Незавидном,— пробормотал король.— Незавидном. Я бы не хотел, чтобы такое случилось с моей страной. Женщины губят страну. Они никогда не будут водить меня за нос».
Шарлотта отпустила Швелленбург. Нахальная немка вполне могла остаться, если бы королева этого не сделала.
— Ваше Величество выглядит немного усталым,— сочувственно сказала королева.
— А? Как? Ночь прошла неважно.
— Вы о чем-то беспокоились?
Он не ответил на этот вопрос. Ей не удастся таким образом выведать у него что-то о государственных делах.
— Вашему Величеству не следует ограничиваться чашкой чая.
— Я хочу только чашку чая.
— Но...
— Только чашку чая,— повторил он.— Люди слишком много едят. Они толстеют. Вся наша семья имеет склонность к полноте. Молодой Георг слишком полный, а, как?
Нежность озарила некрасивое лицо Шарлотты.
— О, я бы так не сказала. Он хорошо сложен. Он так красив и высок, что некоторый избыток веса не лишает его изящества.
— Невозможно сохранить изящество при избытке веса,— заявил король.— Я должен убедиться в том, что он не ест мяса с жиром. Клянусь, он поглощает пирог вместе с кремом, несмотря на мой запрет.
— Георгу уже почти восемнадцать...— робко заметила королева.
— Еще нет. Еще нет. Он — несовершеннолетний. Ему придется об этом помнить, а, как?
— Ну конечно, конечно,— поспешила согласиться королева.
— Похоже, он угомонился, а? Меньше гоняется за фрейлинами? Никто не пожелал занять место Хэрриот Вернон, а?
— Швелленбург сказала мне, что он очень подружился с Мэри Гамильтон, но я установила, что это была очень хорошая дружба. Мэри — порядочная девушка, он относился к ней, как к сестре.
— У него есть сестры... целых пять. Зачем ему еще одна?
— Это была нежная дружба, и только. Мэри Гамильтон — приближенная наших дочерей. Он увидел ее, когда навещал их. Благодаря этой дружбе он часто наведывался к сестрам; я уверена, Ваше Величество согласится, что это хорошо.
— Он должен приходить к сестрам... а не к этой молодой женщине.
— Они были просто друзьями.
— Ты присматриваешь за ним?
— Я бы хотела видеть его чаще,— вздохнула королева.
— Тогда пошли за ним. Пошли за ним.
— Я бы хотела, чтобы он приходил по собственному желанию. Но когда он приходит, мне кажется, он думает о том, как бы поскорей уйти.
Король нахмурился, и королева поспешно продолжила:
— Конечно, он так молод и полон разных идей. Я слышала, одного его появления достаточно, чтобы пробудить в людях ликование. В Гайд-парке люди обезумели от радости, когда твой брат остановил свою карету, чтобы поговорить с ними. Они приветствовали Георга... не Камберленда.
— Камберленд не имел права...
Глаза короля налились кровью.
— Я отлучил его от двора.
— Это происходило не при дворе, а в Гайд-парке. В конце концов, они — дядя и племянник. Они не могли просто проехать мимо друг друга.
— Семейные ссоры,— сказал король.— Ненавижу их. Они происходили всегда. Я думал, мы избежим их. Но я никогда не мог ладить с Камберлендом. С Глочестером все иначе. Я сожалею, что он выставил себя глупцом. Но Камберленд... Я не желаю видеть его при дворе, хоть он и мой брат,
— С его именем вечно связаны скандалы...
— Значит, даже ресницы длиной в ярд не могут удовлетворить его,— с горечью произнес король.
— Я слышала от моих фрейлин кое-что о его доме... о людях, приходящих туда. Фокс часто там бывает. Может быть, потому, что ты не принимаешь брата при дворе, он пытается создать свой маленький двор?
Король пристально посмотрел на жену. Это прозвучало как вмешательство. Любое упоминание о Фоксе могло иметь политический смысл. Георг не собирался позволять Шарлотте вмешиваться в эту сферу. Он скажет ей об этом весьма ясно. Но несколько мгновений он потратил на то, чтобы представить себе «двор» Камберлендов. Люди вроде Фокса... Фокс был распутником. Он обладал одними пороками, он был чужд добродетели. Однако он являлся блестящим политиком, его постоянное присутствие при дворе Камберлендов представляло опасность. Там, где бывал Фокс, собирались и другие государственные мужи.
Король с отвращением посмотрел на королеву. На самом деле она была нестарой женщиной... ей исполнилось тридцать пять лет или около того... однако постоянное вынашивание детей на протяжении девятнадцати лет, естественно, состарило ее внешне. По сравнению с женщинами вроде Элизабет Пемброук она была старой и безобразной. Он должен был довольствоваться ею, пока его брат развлекался в постели с женой Гросвенора, а до этого скандала — с женой торговца лесом. Позже он женился на той женщине, ставшей герцогиней. Ей он тоже не хранил верность. Он жил безнравственно... посещал игорные дома, ходил по театрам в надежде соблазнить какую-нибудь приглянувшуюся ему актрису. Отвратительно! Королю было противно думать об этом... однако он не мог прогнать эти мысли... и когда он смотрел на Шарлотту... некрасивую, плодовитую Шарлотту, самодовольно сидевшую здесь с раздувшимся животом... он испытывал чувство горечи, обиды на судьбу, сделавшую его королем с высокими моральными стандартами, обязывавшими его все эти годы хранить верность женщине, которая ему даже не нравилась.
— Я разберусь с Камберлендом,— строго произнес Георг.
— Ты хочешь сказать, что вызовешь его на аудиенцию?
— Я разберусь с ним,— отрезал король.
Шарлотта выглядела разочарованной. Она испытывала унижение оттого, что никогда не могла высказать свое мнение. До своего прибытия из Мекленбург-Стрелица она бы никогда не поверила, что ее можно будет низвести до такого положения. Она приехала сюда весьма живой, энергичной молодой женщиной. Но, конечно, она прибыла из весьма скромного государства, чтобы стать королевой великой страны; это немножко испугало ее; только Шарлотта начала привыкать к своему новому статусу, как забеременела, и с тех пор почти постоянно вынашивала детей.
Она, как и прежде, стерпела резкость мужа и, вздохнув, подумала: бессмысленно пытаться что-то изменить сейчас. Такая попытка рассердила бы короля, взволновала бы его, а теперь самым важным для Шарлотты был покой Георга. В глубине ее сознания таился отчаянный страх за него. Иногда король казался немного странным. Эта быстрая речь, постоянные «а» и «как». Он не был таким до своей болезни... этой непонятной, загадочной болезни, правду о которой его мать и лорд Бьют пытались скрыть от нее. Но она узнала. Болезнь повлияла на мозг короля. Она прошла, но он не стал прежним; Шарлотта постоянно ощущала тень, висевшую над ним. Иногда... и это беспокоило ее больше всего... она ощущала, что последствия недуга пугают и его.
